Петя Камушкин - Рудник

Когда половина работы была сделана, киномеханик решил передохнуть и сел на стул у края сцены, повернувшись в сторону тёмного зала. Вот тут-то его словно в ледяную прорубь окунули! Мурашки вцепились в каждую клеточку тела от макушки до пяток…

В сумерках зала, посередине, неподвижно сидела человеческая фигура. Различим был только тёмный силуэт. Славян ясно помнил, что сам закрывал главную дверь клуба изнутри. А чёрный вход давно никто не использовал, да и находился он за сценой. Кто мог проникнуть, да ещё так бесшумно, в запертый со всех сторон солдатский клуб? Привидение, что ли?!

Включить свет в зале, чтобы рассмотреть незваного гостя, Славян не мог, так как выключатель находился на противоположном конце помещения, у самого выхода. Несколько секунд он просто молча всматривался в неподвижную фигуру. Потом крикнул: «Эй! Ты кто такой?»

В ответ гробовая тишина. Силуэт в зале даже не пошевельнулся. Парень разозлился и, оттого расхрабрившись, стал спускаться со сцены, напустив на себя как можно более угрожающий вид. Чуть отвлёкся на ступеньки под ногами, опустив на секунду голову. А когда снова поднял глаза, с удивлением обнаружил, что фигура в середине зала исчезла. На всякий случай, прошёлся вдоль рядов, заглядывая между ними – не залёг ли враг там? Нет никого! Добрался до выключателя, врубил свет, ещё раз осмотрел всё – ни одной живой души. Что за чертовщина?! Не может быть, чтобы показалось! Неужели так краски нанюхался? Вот блин-душа!..

Не выключая в зале свет продолжил покрасочные работы. К утру всё было готово. Валясь от бессонной ночи, передал транспарант прибежавшему с самого ранья капитану Халявке. Тот был не один, а с дюжиной бойцов-молодцов, которые и водрузили произведение плакатного искусства на требуемое место, благо, нитрокраска уже подсохла.

Но провисел транспарант всего несколько часов. На морозе свежая краска отслоилась от жестяной основы, и результат непосильного труда всей бессонной ночи усыпал заснеженный козырёк штабного крыльца! Досаде Славяна и гневу начклуба Халявки не было предела.

– Мать-перемать! Бери масляную краску и, растуды-сюды, делай всё по-новой!..

Так что пришлось бедному киномеханику и вторую ночь куковать. Днём отколупывал остатки своего ночного труда, грунтовал масляной краской фон, потом сушил тёплым вентилятором для ускорения процесса. А после отбоя опять за писанину принялся. Халявка сидел с ним часов до десяти. Освещение в зале не разрешал включать, в целях экономии электроэнергии. Потом убрался наконец домой. Славян не стал сразу после его ухода свет полностью врубать, так как хитрый хохол мог нежданно нагрянуть вновь в любой момент и разораться. Запер за ушедшим начклуба дверь и вернулся на сцену, к краскам да кисточкам.

Постепенно работа увлекла, парень старательно выводил буквы красным по синему… Как вдруг ощутил чьё-то присутствие. Резко обернулся в зал и… на том же месте, что и прошлой ночью, увидел знакомый тёмный силуэт!

Раскрыл было рот, чтобы крикнуть что-нибудь типа «Эй, алё гараж!», но тут же осёкся, вмиг осознав нереальную суть происходящего. Может, то и не человек вовсе?! И что ждать от непонятного существа в пустом тёмном клубе. Если даже заорать изо всех сил, никто ничего не услышит. Ближайший человек – это кочегар в гудящей кочегарке за двести метров отсюда. Да и тот дрыхнет, как обычно, среди своих мазутных тряпок и угля…

А силуэт непонятного существа всё так же не шевелился, но виден был чётко. Потом, в полнейшей тишине, нагнулся и скрылся за спинками предыдущего ряда сидений. При этом не издав ни скрипа, ни стука седушкой. Парень, уставившись испуганным взглядом в зал, прождал минут десять. Фигура не появлялась.

Не дождавшись, Славка, подбадривая себя матюками, спустился в зал и включил свет. Заглянул в проход того ряда, где сидела фигура, но опять ничего не увидел. Ходить по рядам и заглядывать под каждое кресло он не решился, да и некогда было. Надо заканчивать с этим ночным рисованием. А то так и крыша съедет от краски и недосыпа!

Поднялся на сцену и, постоянно озираясь в зал, кое-как дорисовал транспарант. Не дожидаясь утра почти бегом вернулся в казарму, наконец-то забурившись на долгожданную койку.

Утро началось с ЧП. Оказалось, что вторые сутки никто не видел кочегара. Его сменщик заступил на вахту, думая, что тот уже в казарму ушёл, и в казарме его поначалу тоже не хватились. У кочегаров был свой график. Служба почти как у гражданских – ни караулов, ни построений. Да и за внешним видом их никто не следил, вечно ходили перемазанные с ног до головы, как черти. Поэтому пропажу бойца обнаружили не сразу. В самоволке загулял? Всё может быть, но в набат бить не стали, погуляет – вернётся.