Артем Октябрьский - Братья - от Сталинграда до Берлина. Книга первая

И вот, наконец, 22 июня, выпускной! Отзвучали вальсы духовых оркестров, и мы, с другими десятиклассниками, шли встречать рассвет. Десятый «А» класс, направился к Мамаеву Кургану, десятый «Б» отправился на окраину города, а мы, десятый «В», направились на берег Волги.

Ночью эта река принимала необъятный, красивый вид. Быстрая вода, освещаемая белоснежным лунным светом, под дуновением попутного ветра, ударялась о прибрежные камни. Кто-то из ребят разделся и полез купаться. За ним еще пару человек ринулись в прохладную воду. Я остался на берегу, вдыхая свежий речной воздух. Вот и показалось с другой стороны реки, разрезая золотистыми лучами воздух, ослепляющее яркое солнце. На часах было три часа тридцать минут. Ребята перестали купаться, и вышли на берег. Они оделись, и мы все вместе пошли гулять по набережной. Вот и открылась наше любимое кофе. Оно и славилось тем, что открывалось сразу после восхода солнца. Ребята пошли по домам, а я, моя подруга Катя, одноклассник Гриша, его подруга Лена, остались в кафе. Мы пили кофе, который можно было заказать только в этом кафе, обсуждали, кто и куда поступит. Дядя Коля стоял за прилавком, вытирал бокалы, смотрел на нас и улыбался. Вот и стали выходить на улицу первые люди, открываться магазины. Город вновь начал оживать.

В какой-то момент из мегафона заиграла мелодия. Это означало, что Левитан будет объявлять городу и всей стране что-то важное. Мы расслабились, и были готовы услышать какую-нибудь хорошую новость о новом открытом заводе, перевыполненном плане в области тяжелой промышленности, или прокладыванием новой ветки железной дороги вглубь нашей необъятной страны. Однако после того как прозвучала мелодия, из громкоговорителя раздался голос Левитана:

– Внимание! Говорит Москва! От Советского Информ. Бюро! Граждане и гражданки Советского Союза, сегодня, вы четыре часа утра, без всякого объявления войны, германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная Война. Наше дело правое! Враг будет разбит, победа будет за нами!

Все на улице просто оцепенели, потом началась суматоха. По улицам ездили милицейские и комиссары НКВД. Я решил, что сейчас, как никогда лучше, стоит пойти домой, поэтому попрощался с ребятами, но они на меня не обратили внимания, потрясенные страшной новостью, и только Катя, прощаясь, помахала рукой.

Домой я шел очень задумчивый, даже с соседом не поздоровался, хотя раньше я его чуть ли не обнимал. Хороший дедушка, звали его Архип Старов, ветеран Первой Мировой и Гражданской войн, преданный коммунист, член партии ВКП (б). Оставался со мной много раз, когда мама уходила на работу. Он прекрасно играл в шахматы, и меня научил. Помню, как он рассказывал:

– Наш батальон оборонял крепость, а немцы перед атакой пустили газ. Дышать было невозможно, все внутри так болело, что хотелось застрелиться. Газ – самая ужасная вещь на свете! Много тогда хороших бойцов погибло, но несколько солдат, и я в том числе, выжило, и мы, полумертвые, закашливаясь, пошли в контратаку. Не скажу тебе сейчас, какие тогда были эмоции. Казалось, что и не было тех эмоций. Мы были и в ярости, и в отчаянии, хотелось и умереть, чтобы не мучаться, и зарубить каждую немецкую падаль, что газом нас затравила. Вот мы и шли. Немчуры, конечно, не ждали такого поворота, а тем более, как мы после того газа выглядели, так вообще кошмар – шрамы от язв досе остались. Ну, естественно, еще много товарищей тогда погибло, но немцы были, как нам показалось, очень напуганы. Драпали так, что аж пятки сверкали! Вот так, Темка, пятьдесят с лишним полумертвых солдат отразили атаку почти дивизии немцев! А только обидно, что из-за нашего проклятущего царя с егоной экономикой, ту крепость один черт пришлось оставлять.

Я слушал эту историю с открытым ртом и просил рассказать ее снова и снова, каждый раз, когда оставался с ним. Но в этот раз я не обращал внимания ни на кого, даже на моего любимого дедушку. Да и он сам был чернее тучи. Оно и понятно! Они воевали, проливали кровь, а теперь, под старости лет немцы вновь напали на нас. Невольно задается вопрос: «За что мы тогда воевали?», «За что погибали тысячами?».

В квартиру я зашел вообще без настроения и сразу же пошел на кухню, где сидела мама и плакала. Я сел напротив нее. Заметив меня, она вытерла слезы и попыталась успокоиться, нависла гробовая тишина.

– Как выпускной? – продолжая вытирать слезы, спросила она.