Том Белл - Кровь Богини

«К дождю», – подумала Маша.

Она прекрасно умела ориентироваться в перепадах погоды в дикой местности. Но в городе, где природа отступала перед человеком, навыки и приметы часто подводили ее. Однако вскоре поднялся холодный ветер. Он взметнул кончики флажков, которые украшали парапет над вратами, и пригнул верхушки темных деревьев ближе к земле.

«Точно к дождю».

Маша зябко поежилась. Прошел почти час, как она рассталась с Базом, а ей еще предстоял неблизкий путь. Благо, что последние остатки вина выветрились из головы, и ноги больше не норовили зайти одна за другую. Девушка думала, как бы незаметно проникнуть в свою комнатушку, не разбудив мадам Клетус. Добрая женщина, вдова зажиточного ремесленника, доживала век в центре Риверсбурга. Высокий, четырехэтажный, но довольно узкий дом стоял на мощенной каменной набережной, возле булочной. Из комнаты Маши прямо на реку выходил крохотный балкончик, а по утрам из пекарни доносились манящие ароматы свежей выпечки. После долгих лет, проведенных среди вонючих воинов Орды Посланника и пропахших рыбой портовых трущоб, Мария ощущала себя героем какой-то сказки. Пробуждения были ее любимым моментом всего дня.

Мадам Клетус приютила девушку, скитавшуюся в поисках жилья, и взяла за аренду комнаты совсем немного (сущие копейки по меркам Технограда). Маша с тоской вспоминала времена, когда ее карманы были полны золота, награбленного Ордой.

Между тем девушка очутилась на набережной Риверсбурга. По ночам здесь было особенно красиво. Огни ламп отражались в спокойных водах Голубой ленты и отполированной временем каменной брусчатке. Из окон высоких кирпичных домишек на дорогу проливался желтый свет. На покатых остроконечных крышах играли лунные блики. По вечерам из таверны, стоявшей в самом начале улицы, были слышны голоса и веселая музыка. Но, как и прочие заведения, воскресным вечером она была закрыта.

Маша неторопливо приближалась к убежищу. После очередного дрянного дня дорога домой успокаивала ее. Девушка ощутила, что зверски устала и мечтала скорее скинуть одежду, попасть в кровать и просто уснуть. Даже вездесущий Черныш не смутил бы ее своим присутствием. Он ведь кот! Пусть и говорящий. Однако тот, как «истинный джентльмен», всегда отворачивался от обнаженной Марии, но постоянно попрекал ее за «вульгарное» поведение. Ишь, каких слов понахватался в просвещенной столице!

Кое-что привлекло внимание девушки. Близилось к полуночи, и мадам Клетус в это время всегда спала. Но сегодня из окон струился тусклый свет. Мария затаилась у пышного куста цветущей розы и оглядела дом. Входная дверь была приоткрыта.

«Что-то не так», – подумала девушка и доставала из-за пояса кинжал. Затем легонько толкнула дверь, но та не поддалась. Маша нажала сильнее, но безуспешно. Дверь лишь легонько отпружинила. Нечто с той стороны не давало ей открыться. Навалившись плечом, Маша подвинула ее вместе с препятствием. Яркий свет ламп ударил в глаза, привыкшие к ночной темноте. Когда зрение наконец прояснилось, Маша ахнула.

Препятствием оказалась хозяйка дома. Она лежала на полу лицом вниз, заслонив собой двери. В воздухе пахло испражнениями и чем-то кислым. Рухнув на колени, Маша отложила кинжал в сторону и перевернула женщину. Седые, вечно завитые у висков локоны, растрепались и испачкались в рвоте, лужа которой, вперемежку с пеной, обильно растеклась под ее телом. Старческие руки закоченели в плотно сжатых кулаках.

– Она еще теплая, – прошептала Маша и отпрянула от женщины. – Должно быть, умерла совсем недавно. Но почему она лежит у открытых дверей?

Встряхнув головой, девушка склонилась над трупом мадам Клетус. Осмотрев женщину, Мария не нашла следов насильственной смерти. Все было цело и невредимо. Только волосы истрепались, и на горле следы от ее же ногтей – длинные багровые полосы.

– Она никогда не жаловалась на здоровье, всегда бойкая и непоседливая. Отчего же она могла умереть?

Маша доползла до обитой зеленоватым войлоком софы, и устало откинулась на спинку.

– Проклятье, – шумно выдохнула девушка и прикрыла глаза.

Снова смерть. Мало она насмотрелась на нее на работе? Мало их было за всю жизнь? Ей было жалко старую женщину. Клетус оказалась очень добра к Марии, и помогла в трудную минуту. А теперь ее нет, и девушке снова придется скитаться.

– Проклятый Мор, почему ты никак не угомонишься?

Маше хотелось забыться сном, но она не могла себе этого позволить. Набравшись сил, она села и машинально потянулась рукой к стоявшему на низеньком столике бокалу. Девушка принюхалась к содержимому: красное вино, причем неплохое, насколько она могла судить, отдавало резким кисловатым запахом. Мария собиралась отпить из бокала, как вдруг осеклась. Ее взор упал на столик. На нем располагалась открытая пузатая и приземистая бутылка из темного стекла. То же самое вино. Рядом лежала пробка, и стоял еще один бокал из хрустального сервиза мадам Клетус – женщина любила им хвастаться перед редкими гостями. Бокал со следами красного напитка был пуст.