Владимир Безменов - Огонёк. Повесть

Дела у Вильгельма Кнаубе шли хорошо до осени 1939 года. Гитлер оккупировал Польшу и экономика Швейцарии медленно, но верно поползла к отрицательному балансу. Швейцарское правительство начало вводить карточки на отдельные продукты питания. Но всерьёз угрозу второй мировой войны по-прежнему мало кто воспринимал. Франция собиралась дать отпор бошам вместе с экспедиционными силами Великобритании. Конфликт ожидался коротким, и французы отправлялись на маленькую войну, как на праздник. Весной 1940 года Кнаубе вынужденно закрыл больше половины сыроварен. Они попросту остались без работников. Швейцарцы взяли оружие, которое по закону о мобилизации хранилось у них дома и отправились в свои воинские части. Дедушка тоже отказался отсиживаться в тылу. Кнаубе попытался остановить его, нажимая на тот факт, что управляющий его лаборатории не является военнообязанным.

– Что ж, – парировал дедушка, – нельзя в швейцарскую армию, пойду к англичанам. Я должен быть в гуще событий. А лаборатория сейчас всё равно никому не нужна. Законсервируй её, Вильгельм. Когда всё утихнет, я обязательно вернусь. И береги микроскоп.

Вильгельм Кнаубе не стал спорить, хоть и не понимал своего русского друга. Зачем он подвергает собственную жизнь опасности, когда можно переждать войну в Эрленбахе, занимаясь любимым делом? Кнаубе не мог получить логически верный ответ, поскольку не подозревал насколько искусным дискурсом руководствовался в своём решении Вилли Фрост. Правильность своего интуитивного решения дедушка, как всегда, проверил дискурсивным мышлением. Тонкая особенность последнего заключалась в стремлении к упрощению, а не к усложнению, как это делают многие. Вердикт не оставлял сомнений: путь к заветной цели Вилли Фроста не является прямой линией. И он направился во Францию. При нём был ремень с зашитыми золотыми швейцарскими монетами на приличную сумму, всё его жалование за год за вычетом расходов на еду.

Дедушка прилично поплутал по Франции, двигаясь с юга на северо-восток. Таким образом он обошёл оборонительную линию Мажино с тыла и девятого мая 1940 года оказался в городке Байель. Здесь располагались английские войска. Уже несколько месяцев они являлись участниками странной войны. Тут никто ни в кого, боже упаси, не стрелял. Артиллеристы в приплюснутых касках наблюдали за перемещениями немецкой техники по другую сторону огромного противотанкового рва и, казалось, не только не собирались стрелять по бошам, но даже боялись потревожить их каким-нибудь громким звуком. Каждое утро, как водится, начиналось с овсянки у дощатого сарайчика, на котором какой-то шутник написал «Даунинг стрит, 10». Дисциплина у англичан слегка расшаталась. Вилли Фрост относительно легко оказался в расположении части. Целых полчаса он прогуливался от полевой кухни до блиндажей, за которыми стояли орудия, пока, наконец, его не задержали. На допросе он подробно рассказал о себе и заявил, что хочет сражаться вместе с англичанами. Дедушке почти поверили и до появления чувства полного доверия поместили на гауптвахту. На рассвете началось немецкое наступление. Фрицы атаковали отнюдь не с востока, а с севера, просто обойдя все оборонительные сооружения. Можно спорить, какова разница между сильной спешкой и лёгкой паникой. В любом случае англичане начали спешно отступать. Поначалу отход походил на спасение бегством. Но продолжалось это совсем недолго. Все, кто мог держать оружие, встали под английские знамёна. Дедушку выпустили из-под ареста, и он принял участие в Дюнкеркском сражении на общих основаниях. Ему дали приплюснутую каску и винтовку Ли-Энфилд. Теперь он сходил за своего. В его полку кроме англичан было много примкнувших французов, бельгийцев, голландцев, евреев и поляков. Полк воевал почти до конца мая и несколько раз задал жару немцам. Но фрицы пёрли без устали и прижали британцев к морю в районе Дюнкерка. Ситуация выглядела безнадёжной, и все уже мысленно попрощались с жизнью. Однако случилось чудо. Гитлер остановил танки, решив, видимо, их поберечь. Он приказал добить англичан с воздуха. Но с другой стороны Ла-Манша на помощь к окружённым уже устремились сотни гражданских лодок и катеров. Из Дюнкерка дедушка отплыл на рыбацкой шхуне. С собой он вынес из-под бомбёжки богатые впечатления, знамя 42-го пехотного полка британского экспедиционного корпуса и контуженого лейтенанта Сайруса Уоррена, который командовал его взводом. Британская империя не осталась в долгу и сделала дедушке небывалый по щедрости подарок в виде паспорта.