Елена Платцева - Дикими тропами. Дружба

Девушка помедлила на пороге «Драконова логова» и уверенно шагнула внутрь. Буря запахов, тепла, света и шума мигом наполнила её разум. Вне всяких сомнений от отсутствия гостей, местных и пришлых, заведение не страдало. В этом гаме девушка осталась до поры незамеченной, невольно улыбнувшись, не в силах совладать с радостью при виде нескольких знакомых лиц и памятных очертаний трактира. Толстый низенький человечек – это Абрахам, лично вышедший к посетителям; значит, дела его правда процветают. Он очень давно перебрался в Акайд, но слегка различимый барданский акцент остался навсегда.

– Абрахам?..

Маленький человечек дёрнулся от неожиданности. Опыт и знание своего дела не позволили ему выказать испуга или неудовольствия. Трактирщик расплылся в слащавой улыбке и проворковал:

– Абрахам к вашим услугам. Чего изволите? – и лишь тут, рассмотрев лучше посетителя, он узнал её. Его улыбка стала шире и превратилась в явно радостную, а не дежурно-приторную.

– О… старая знакомая, – он подмигнул ей своим единственным глазом.

– Здравствуй, Абрахам, – сказала она, тоже улыбаясь, и поклонилась, неглубоко, так, как это принято в повседневном обиходе. – Можем поговорить?

Абрахам засуетился, как если бы к нему король на приватную беседу запросился. Это даже обескуражило девушку – раньше трактирщик к ней особого расположения не проявлял. Передав кое-какие распоряжения юркому конопатому парнишке – сыну, он кивнул в сторону свободного стола, как и полагается, поодаль от остальных. Она присела на скамью и опустила капюшон, чтобы случайно не оскорбить хозяина.

– Абрахам, я вынуждена просить об услуге…

Трактирщик усердно закивал:

– Знаю, знаю, можешь и не говорить. Дверь с номером двенадцать – в конце коридора, направо. Ужинать спустишься или Линёне подать прямо туда?

Она оторопела. Её Учитель и трактирщик никогда не были дружны, поэтому радушный приём казался ещё более поразительным. Она тут же нашла у Абрахама крышу над головой. Девушка даже засомневалась: действительно ли хозяин сообразил, о чём она просить хотела:

– Но…

Абрахам вновь закивал, усерднее прежнего, и уже поднялся на ноги:

– Ни слова не говори. Заплатишь, когда сможешь.

Она тоже встала. Абрахам, не тратя более ни минуты, вернулся к делам и вскоре вовсе скрылся из виду. Девушка ещё раз оглядела трактир, и на душе стало теплее. Что ни говори, а Акайд для неё – если не дом, то вполне сносное его подобие.

Абрахам нагнал её на крепкой буковой лестнице:

– Госпожа, госпожа хорошая! Так ведь и не сказала старику, где кушать изволишь.

Она мгновение подумала.

– В комнатах. Часа через два, а лучше – через четыре, – девушка ещё раз кивнула хозяину и пошла наверх.

– Стой! Так и не назовёшь своё имя? Как величать тебя?

– Не скажу. Я для всех здесь, как и прежде, Бродяжница.

Она и не знала, что у Абрахама лучшие комнаты совмещены с уборной и купальной комнатами. А хоромы, несомненно, были одними из лучших: огромная кровать с необъятной пуховой периной, пара удобных глубоких кресел у камина… Да к тому же окно выходит не на заплёванный двор (хотя тот здесь и чище, чем мог быть), но на тихий переулок и Акайду – в этом месте широкую и полноводную. Это река дала городу, расположившемуся на её берегу, красивое звучное имя – Акайд.

Девушка стащила сразу у порога свои поношенные сапоги, кое-как стянула грубый плащ. В Акайде её повреждённая рука вдруг стала тяжелее и непослушнее обычного. А может, неожиданно навалилась усталость.

Посреди купальной стояла просторная деревянная кадка для мытья, а рядом – чан, полный горячей воды. Как только Абрахам успевает обо всем позаботиться? Неудивительно, что его дело процветает, при таком-то хозяине. Девушка задумчиво провела рукой по блестящей глади – вода не обжигала, но приятно горячила кожу. И всё-таки что-то было не так в излишней любезности хозяина. Но что же он мог скрывать? Нечто враждебное?.. Сейчас об этом можно было не думать. Погрузиться в горячую воду, смыть с себя всю дорожную пыль… О, Великий, как хорошо!

Свой короткий меч она спрятала в одежде неподалёку – чтобы дотянуться рукой в случае опасности. Девушка купалась, пока вода окончательно и безнадёжно не остыла. Несколько удивительно мягких полотенец отыскалось тут же. Она удовлетворённо прошлась по комнате, отведённой для сна, не переставая ощущать всем телом лёгкий озноб. Её жизнь – дорога, но какая же дорога без уютного домика, ждущего в конце пути? Кров над головой и долгий путь существуют неотделимо друг от друга, как добро и зло.