Виталий Гадиятов - Возвращение колымского мамонта

Он пальцем показал на огромную тушу мамонта, что, по его мнению, было понятно любому. Для убедительности стал жевать, изображая, будто рукой кладёт пишу в рот. Охотники сразу закивали головами, приглашая его к трапезе. А один из них, выделявшийся хищным оскалом больших зубов, каменным рубилом отрезал большой кусок мяса и бросил его Степану.

Зрелище, открывшееся перед охотником на месте трапезы, было не из приятных: повсюду валялись клоки окровавленной шерсти, большие кости, кровью был залит весь берег реки. Рядом с тушей горел костер, и на огне жарились большие куски мяса, нанизанные на толстые палки.

Из ножен, висевших на ремне, Степан вытащил якутский нож, нарезал мясо тонкими кусочками. Несколько кусков он сразу проглотил, даже не задумываясь, что это сырое мясо. И только утолив первый голод, Степан почувствовал во рту необычный сладковатый вкус. Впрочем, это, возможно, было даже оттого, что мясо было ещё парным и с сочащейся кровью, крупными каплями капавшей на землю. Ничего подобного он никогда ещё не ел, и медленно пережевывая сырое мясо, просто смаковал.

Охотники с нескрываемым любопытством рассматривали непрошеного гостя. За ним не надо было гнаться: он был рядом, его можно было даже потрогать руками. И всё же этот пришелец, не знавший их языка и повадок, представлял для них загадку.

«Кто он? Почему он так одет, откуда пришёл?»

Нож вызвал у охотников полное замешательство. Они показывали друг другу на блестящую игрушку, которая легко разрезала мясо. Это было выше их понимания, они хотели узнать побольше об этом чудесном предмете, какой никогда прежде не видели. Один охотник потянулся за ножом и, схватив его за лезвие, сильно порезал руку. Желания отобрать у Степана нож больше ни у кого не возникало.

Солнце быстро пригревало, резко потеплело. Охотники разделись до пояса. У многих из них Степан на шее увидел подвески из зубов разных животных, бивневых пластинок и цветных камней. Удовлетворив своё любопытство, охотники тоже принялись за еду. Резцами, сделанными из бивня мамонта, и каменными рубилами каждый отрезал себе кусок, который ему нравился, а потом прямо зубами отрывал кусочек поменьше. Вокруг слышалось чавканье, временами даже доносились звуки, напоминающие рычание дикого зверя.

Из-за одного куска мяса, который присмотрели оба охотника, те даже подрались. Схватившись в рукопашную, они упали на мокрый песок и стали бороться. Послышались стоны и громкие возгласы, временами заглушавшие крики болельщиков. Удача переходила от одного к другому, и, наконец, верх одержал охотник в серой набедренной повязке из заячьей шкуры. Подвеска из зубов волка и песца украшала его грудь. Кулаками и палкой он стал жестоко бить поверженного противника и, если бы не вмешательство вождя племени, убил бы его. Вождь племени раскидал драчунов в разные стороны, что-то крикнув им вдогонку. Больше никто не нарушал спокойного хода трапезы.

Вдоволь попировав и разделав мамонта, охотники тронулись в путь. И как ни сокрушался вождь племени, а всё же большую часть туши пришлось им бросить. На копьях и прямо в руках они несли большие куски мяса. Степан взвалил на плечи кусок печени, завернутый в шкуру, которую вырезал из нижней части мамонта. Шкуру он рассчитывал использовать для подстилки, как обычно делал на охоте. Для этого ему обычно служила оленья шкура.

Поклажа оказалась непомерно тяжёлой, и только поднявшись на террасу реки, он уже взмок. Первая мысль, которая пришла ему в голову, была бросить шкуру, однако, глядя, как бодро идут охотники, решил во что бы то ни стало донести её до стоянки.

Днём стало ещё жарче. По небу плыли белые облака, ветер играл листьями незнакомого ему могучего дерева, забрался в крону длиннохвойной сосны, какой он нигде не встречал. Дуба Степан тоже никогда в жизни не видел, но почему-то ни секунды не сомневался, что это именно он. Таким могучим и громадным он представлял себе только его. От какого-то цветущего дерева разносился медовый запах. Возможно, это была липа, но тут Степан засомневался и, ничего не предложив себе взамен, остался в полном неведении. Как он ни старался, ни одного знакомого дерева больше не признал.

Вскоре Степан увидел другую растительность, совершенно непохожую на оставшуюся позади. Здесь был какой-то непонятный ему оазис: повсюду росли пальмы и незнакомые тропические растения. Под самыми кронами деревьев летали яркие птицы и такие же разноцветные бабочки. По ходу продвижения растительность снова стала меняться, и перед ним открылась бескрайняя степь с редкими островками невысоких деревьев.