Сергей Михайлов - Джихад по-русски

– Поехали, – сказал я.

– Спасибо, Ванечка. Ты настоящий друг.

Мы спустились вниз. Она вывела свою машину, села за руль. Я пристроился рядом. До городского отдела ФСБ было рукой подать, минут пять езды. Вероятность того, что за столь короткий отрезок времени с нами может что-нибудь случиться, была микроскопически мала, однако все законы и привычная логика переставали действовать, когда дело касалось меня. Похоже, я обладал какой-то феноменальной способностью притягивать неприятности. Так было и в этот раз.

Едва мы выскочили на улицу Менделеева, как шедший перед нами рейсовый автобус, на котором ехало в тот момент десятка два пассажиров, внезапно вильнул в сторону и на всей скорости боднул фонарный столб. Столб накренился, но не упал. Из салона автобуса до меня донеслись испуганные крики. Но не это привлекло моё внимание.

В салоне автобуса вспыхнула драка. Не какая-нибудь лёгкая разборка между двумя-тремя подвыпившими алкашами, а настоящая всеобщая драка. Дрались все без исключения, дрались отчаянно, яростно, насмерть. Мы видели сквозь стекло искажённые лица людей, их налитые кровью безумные глаза, отборная матерная брань неслась из автобуса, как из портового кабака. Откуда-то выскочила группа парней и словно по команде начала швырять в автобус камнями. На асфальт посыпались мелкие осколки калёного стекла. Несколько камней залетело в салон автобуса и вызвало новый взрыв агрессии среди пассажиров – словно злой мальчуган ткнул палкой в муравейник. «Отстрелявшись», парни одновременно кинулись врассыпную.

Я распахнул дверцу авто.

– Сиди здесь! Не выходи отсюда, слышишь?

– Ты куда? – испуганно крикнула Наташка. – Не уходи!

– Я скоро!

Её била крупная дрожь. Однако мне некогда было её успокаивать. Выскочив из машины, я бросился вдогонку за одним из пацанов, который в этот самый момент прошмыгнул мимо нас. Бегал я хорошо и поэтому догнал его уже метров через двести. Увидев, что ему от меня не уйти, он резко остановился, повернулся ко мне лицом, обхватил голову руками и испуганно заверещал:

– Не бейте меня, дяденька!

Ему было лет четырнадцать, не больше. Я схватил его за руку, как следует встряхнул и, нависая над ним, грозно заорал в самое его ухо:

– Кто сказал вам это сделать?! Отвечай, щенок!

– Мужик какой-то. Я его не знаю. Дал нам сто баксов и сказал, что нужно обстрелять камнями вон тот автобус. Дяденька, я правду говорю! Отпустите меня, я больше не буду!

– Как он выглядел, этот мужик?

– Не знаю, я не запомнил. Чёрный такой, с усами. На грузина похож.

Так, ясно. На грузина. Кавказец, значит. Именно этого я и опасался.

– Ещё что-нибудь запомнил?

– Хвостик у него был, на затылке, как у Горца.

– У какого ещё горца?

– У Дункана Маклауда, из фильма «Горец».

– Тьфу, детский сад! – Я выругался. – Давай, дуй отсюда, – сказал я, отпуская парня. – И чтоб я тебя больше не видел, никогда. Ещё раз встречу, ноги оторву. Понял?

Он не ответил. Едва почувствовав свободу, он рванул изо всех сил и нырнул в ближайший двор. А я поспешил назад. Наташка осталась одна, в двадцати метрах от избивающих друг друга безумцев. Если драка выплеснется из автобуса на улицу, ей грозит реальная опасность.

Я оказался не далёк от истины. Едва её машина оказалась в поле моего зрения, как я увидел, что несколько человек уже покинули автобус и продолжали драку возле него. Вот один из них, мощным ударом свалив своего противника, хищным взглядом окинул окрестности в поисках новой жертвы. Взгляд его упал на машину Наташки. Оскалившись, он двинулся к ней. В руке он сжимал металлический прут.

Я нёсся во весь дух. У машины мы оказались одновременно. Он не видел меня, и это дало мне значительное преимущество. Не сбавляя скорости, я влетел в него и сшиб с ног. Он отлетел в сторону метров на семь и грохнулся на асфальт. Я подскочил к дверце авто со стороны водителя и резко распахнул дверцу.

– Двигайся! – крикнул я Наташке.

Она тут же переместилась на соседнее сидение, уступая мне место за рулём. Я сел и до отказа вдавил педаль газа. Послушная машина рванула и понеслась прочь от этого страшного места.

Я рывком распахнул дверь кабинета Скворцова. «Фээсбэшник» сидел за письменным столом и копался в бумагах. Он был один.

Он поднял глаза.

– Рукавицын? Я вас не вызывал.

– Оставьте, Андрей Васильевич. – Я шагнул к столу. – Сейчас не до церемоний.

Он мрачно кивнул, молча соглашаясь со мной.