Татьяна Диско - Такси в преисподнюю

– Отправляйтесь в «Райские Кущи». Найдите там Нано Фрукта – он поможет, – отрапортовал Рядовой, снимая с себя куртку, чтобы в следующую секунду накинуть её мне на плечи. – Твоя задача, господин Лис, – оберегать эту красавицу.

– Есть!

Услышав про красавицу, я машинально поправила выбившуюся прядь волос (не знала же, сколько их на самом деле выбилось у меня из хвоста!) и смахнула с веснушчатых щёк проступившие слёзы.

Сам Рядовой остался в чёрной майке с чудаковатой надписью «ever and never» на груди. Я рассматривала выглядывавшую из-под маячного рукава татуировку, пока Аристократ опускал подвёрнутые рукава своей куртки и вдевал в них мои руки, попутно объясняя:

– Должно быть, тебе чертовски холодно. Да и голод испытываешь зверский, я прав? Еды у меня с собою нет: ничего, что могло бы тебе подойти. Но в куртке ты хотя бы немного согреешься. – Он застегнул на мне «молнию», и после этого наши взгляды наконец-то встретились. – Чем больше еды в желудке и тепла на коже, тем дольше ты сможешь оставаться здесь, не рискуя разделить участь олимпийского мишки.

– Сострил! Знаешь, чего тебе..!

Я не успела озвучить и малую долю того, что вертелось у меня на языке: Аристократ поднял капюшон мне на голову и до конца застегнул «молнию» – то есть так, что я полностью спряталась в этом дырявом мешке.

Лисёныш снова прокурено засмеялся – уж не знаю, над аристократической шуткой или над моим нелепым видом: куртка была мне длиною до коленок, и вообще в ней я чувствовала себя рыбачкой. Да-да, из той песни. И поняла, почему они «не встретятся никак».

Когда я открыла лицо, Аристократ, склонившись над багажником, как раз объяснял нам с Лисом, что сопроводить нас не может: у него дела. При этом краем глаза я заметила его «дела», золотым перстнем блестящие на одном из по-мертвецки синих пальцев торчащей из багажника руки. От такой картины меня, как и положено, согнуло пополам, но пустому желудку всё равно нечем было на это ответить.

– Я же говорил: ничего съестного, что могло бы тебе понравиться, – улыбнулся Аристократ, закрывая багажник, и я впервые задумалась о вероятности, с которой все его шутки могли оказаться правдой. – Пешком вам идти нельзя, но через два километра в том направлении ходят электрички, – добавил он на этот раз, кажется, серьёзно и махнул рукой куда-то в темноту поля.

Да, мы находились на краю поля! А значит – за чертой города. Мне пришлось напрячь глаза, чтобы что-нибудь рассмотреть, но стена из сосен, оградившая огромный участок земли с его противоположной стороны, – единственное, что я увидела.

– Ещё встретимся! – пообещал напоследок Рядовой Аристократ и умчался с «места преступления», мигая зелёным огнём, выбрасывая из-под шин мелкие камушки и в прямом смысле пуская пыль нам с Лисёнышем в глаза.

Какое-то время я ещё стояла, вкопавшись в землю когтями пушистых тапок, и наблюдала за удаляющимся по шоссе огоньком, который становился всё меньше и меньше, пока не исчез окончательно. Вместе с ним исчезла и моя надежда вернуться этим вечером домой и узреть счастливый финал глупой телевизионной мыльной оперы.

Я обречённо вздохнула и, всё ещё не веря в правдоподобность происходящего, но подчиняясь местной логике, решила покорно отправляться на поиски каких-нибудь рельсов. Конечно, мою голову не миновала идея в случае чего воспользоваться своей находкой по примеру Анны Карениной.

Но идти не удалось: я обернулась к сидящему на земле Лисёнышу и увидела, что подлец улыбается, по-прежнему зажимая в зубах поводок.

– Ты чего?

– Проверка связи, – ухмыльнулся он, кивая на поводок.

– Ну, класс. Убедился, что связана? Пойдём.

Досадно, конечно: не хозяйка и её пёс, а пёс и его псевдохозяйка, если посмотреть со стороны. Так и шагали по усеянной камнями земле, и только луна немного помогала различать дорогу.

Не знаю, каково было Лисёнышу семенить своими короткими лапками, но, по-моему, мне было в разы труднее идти, учитывая, какую тяжесть приходилось тащить у себя на конечностях. Тем не менее, мне хватало сил на то, чтобы жаловаться.

– Дурацкое поле! Дурацкое невспаханное поле!

– Удивляешь, хозяйка. Как будто, будь оно вспаханным, что-то изменилось бы.

Моя болтливая собака тоже не уставала поддерживать разговор, хотя ей приходилось прилагать усилия, чтобы не выпустить при этом поводок.

– Я вообще не верю, что где-то в поле могут быть проложены рельсы: и не важно, вспахано оно или нет!