Норман Райт - Фергаст

– Корабль наш назывался Мурена, а капитаном на нем был Дэвид Нортон, – продолжал старик делиться своими мрачными воспоминаниями десятилетней давности. – Слыхал, может о таком?

Я ответил, что нет, не слыхал.

– Кровожадный был человек, – рассказал Хью. – Никого не щадил! И дьявол рядом с ним показался бы более великодушным. Стена в его каюте была украшена головами врагов. Так же Нортон залил капитана, у которого отнял Мурену, в гальюнную фигуру.

– Страшный человек! – ужаснулся я.

– Если остальная команда питалась сухарями да солониной, – продолжал Хью, – то наш капитан, ел исключительно человечину.

– А что с ним стало? – спросил я. – С Нортоном.

– Скверная смерть постигла нашего капитана, – ответил Хью. Грыжа его больше не беспокоила, и он мог вдоволь насладиться табаком, глядя на сверкающие осколки в черном небе. – Кабацкая шлюха, которую кто-то из матросов привел ночью на корабль, вонзила спящему Нортону шило в ухо. Да, Батчер, все однажды отправляются под ноготь Билли Бонса. То есть умирают. Кто на корабле, кто в петле. Кто от туберкулеза, а кто от ножа. Но пираты умирают чаще. Лишь чудом, мне удалось избежать виселицы. И за это я благодарен Господу.

Еще, Хьюго в ту ночь рассказал мне, как много денег бывает у пиратов. Если б не то легкомыслие, с которой пираты их тратят, каждый из них уже ездил в каретах и давно имел свой собственный корабль, а не прислуживал на чужом.

Тогда я и загорелся. Всего пара месяцев, и мы с Маргарет сможем уехать отсюда и купить огромный дом. Подумать о детях и возможно, открыть свою маленькую ферму. Я даже почувствовал шерсть псины, между пальцев своей натруженной руки. Бадди. Так будут звать нашего пса. Он радостно лижет мою ладонь, когда мы идем к реке на рыбалку. Затем, когда мы с женой садимся под тенью раскидистого дуба, пес убегает играть в поле. Теплый ветерок треплет волосы моей Маргарет, а она нежно целует меня туда, где Хью последние несколько лет, усердно выращивает свою грыжу. У меня в зубах соломинка. Над головой посвистывают птицы. Они радуются. Я тоже очень рад.

– Трупы разбойников месяцами не снимают из петли, – сказал Хьюго и оборвал мои мечтания. – Разве тебе не доводилось этого видеть? Там, на площади. Пойди, погляди.

– Я видел. – Что-то зыбкое, еле уловимое, медленно растаяло в моих руках. Мне и в голову не могло прийти, что ждет пиратов после смерти. Они враги государства, и вряд ли их похоронят с почестями. Оставят в петле на съедение воронам да коршунам. – Маргарет этого не перенесет.

– Вчера к нам в бухту зашел один корабль, – рассказал мне Хью. – Черная петля красуется на красном фоне. Это его флаг. Флаг Фергаста! Но я туда не сунусь. И тебе не советую, Батч.

– Почему же?

– Потому что это пиратский корабль и капитан на нем – Говард Хэтчер, а он – полный идиот! – ответил Хью. – Их всех ждет виселица. Всех, кто ступил на эту дорожку, ждет виселица. Помяни мое слово, Батчер. Несметные богатства, это конечно хорошо. Ты можешь купить что угодно. Кого угодно! Ты можешь пить, пока не повстречаешься с самим Флинтом, упокой Господь его трижды проклятую душу. Я знаю, Батчер, чего ты хочешь. Ты еще молод, и ты хочешь гулять, сорить деньгами, иметь самых красивых девок, что ошиваются в борделях. Я знаю, я сам был молод. Но ты должен понять, что не все в жизни можно решить деньгами. Даже самыми большими.

Конечно, я все это понимал, жаль только что Хьюго – человек с которым мы проработали столько лет, все еще видит во мне желторотого птенца, жаждущего безмерно пить и купаться в женщинах. У меня есть Маргарет, ради нее, я и готов ступить на кривую дорожку. Но не ради выпивки и разнузданной жизни.

– А разве Говард Хэтчер набирает команду? – спросил я вдруг.

– Не знаю, – уныло ответил Хью. – Даже если так, то кто в здравом уме пойдет к нему на службу. Только тот, кому не дорога своя шкура. С таким как Говард Хэтчер, корабль и месяца на плаву не продержится. Сгинет!

– Откуда ты знаешь, Хью? Ты ведь никогда не плавал с Говардом.

– Да ну его.

Затем мы снова замолчали. Молча Хью докурил свой зловонный едкий табак, молча мы, поднялись и молча продолжили рыть могилу. Я все думал о Фергасте. Что это за название такое? И что вообще значит это слово. Но спросить у Хью, так и не решился – слишком уж он был не в духе.

Мои ладони по-прежнему кровоточили. Спина все еще болела. Желудок от голода прилипал к позвоночнику. Однако усталость мою словно ветром сдуло. Так и было. Именно ветром перемен. Ветром, пропитанным морской солью. Ветром, раздувающим паруса нашего корабля, полного денег и золота.