Игорь Саврасов - Собирание игры. Книга вторая. Жизнь на предъявителя

– Я – русский. Александр Александрович… Присаживайтесь… – он хозяйским жестом махнул официанту: стопочку, приборы, закуски…

– Я – тоже… Музыкант… Из Одессы… Вы ведь тоже сочиняете? Музыку?… Я заметил, простите, партитуру Четырнадцатой…

– О, нет! Я – Сочинитель ! Но не музыки… Угощайтесь, прошу…

– А партитура? И строчки чисел… Каких-то значков… Извините, но мне крайне… Я ведь профессионал…, композитор.

– Крайне сложно… мне вот так сразу объяснить… мои… пристрастия… Я – профессиональный математик, нумеролог и… – он «чиркнул» взглядом – Хм… Уже вот неделю, как хочу… «Поверить алгеброй гармонию… Дерзнул, в науке искушенный… Предаться неге творческой мечты»… Есть, знаете ли, здесь, в Берне, у меня приятель, швейцарский немец Карл-Густав… э… филолог, философ, психолог и музыкант… Игрок , одни словом! И он, и я, любим, знаете ли, Играть … В слова, цифры, звуки… Знаки, то есть… Он мне Шостаковича подсунул… Понимаете:

И снова начертанья предо мной

Вступали в сочетанья,

Кружились, строились, чередовались,

Из их сплетений излучались …

Э-э – «запнулся» Александр Александрович

– Я попробую… э… – «подхватил» Савва Арсеньевич:

… Всё новые эмблемы, знаки, числа –

Вместилища неслыханного смысла.

– Ого! Дружище! А это? – «Кащей» предложил «поиграть в поэзию»:

Вы, чьи резец, палитра, лира,

Согласных муз одна семья,

Вы нас уводите из мира

В соседство инобытия …

И «дружище», чуть помедлив и подняв указательный палец подобно палочке дирижёра, подхватил «мелодию слов».

И чем зеркальней отражает

Кристалл искусства лик земной,

Тем явственней нас поражает

В нём жизнь иная, свет иной.

– Ну, брат! – «Кащей» отверзнул в благодарной радости свой беззубый рот и «иной» свет своих тёмных глаз. – Если вы так удивительно ловко… наизусть… и Германа Гессе и Вячеслава Ива́нова, то… хм, возможно… пригласить вас… в Игру ! Да! Математика плюс музыка плюс поэзия – «три кита» Большой Игры !

И Савва Арсеньевич ощутил благодатную радость Созвучия ! Он не задумался сейчас о той Игре, но он почувствовал, что те вибрации, то внутреннее его дрожание сейчас сочеталось, спряглось, сплелось в Созвучие взаимопонимания ! Редкость!

– А вы полагаете… – замялся чуть одессит, чувствуя известную неловкость всякой неожиданности.

– Я полагаю! Я – специалист в дискретной математике, э…, как вам объяснить…, ну, конечной, работающей с конечными структурами… Это я к тому, что сейчас время пока не «полагать»… поспешных «явственностей», а «прилагать», ха, то есть приложиться к рюмочке и тем яствам, что дарит нам «здесь и сейчас». Зададим задачку моему «графу-графину»! – он «крякнул» и «тяпнул» – Хе-хе… А графы я изучаю…, вот и имею хохму все титулы объединять «графами-графинчиками»…

– Простите… Вы сказали – нумеролог… Это ведь близко к астрологии? – осторожно спросил музыкант, выказывая тоном в голосе свой не праздный интерес.

Александр Александрович очень пристально вглядывался в лицо одессита и ему не трудно было заметить то особое напряжение в выражении лица собеседника, что выдавало его заинтересованность в теме.

– Хм… друг мой… Вас ведь что-то тревожит… Не каждый второй интересуется такими вещами… Или я ошибаюсь? – он скривил улыбочку, уверенный, что попал «в десятку».

– Ну… да… В известной степени…

«Кащею» очень нравилась «постановка задачи» и он сказал:

– Если двумя словами…, то, положим, такой вот формулой: нумерология – астрология числа.

– А если десятью… словами?

– А десятью… сложнее… Не на один «графинчик»… Что же… Дело в том, астрология в большей мере должна быть связанна с бесконечными и непрерывными структурами и для… разрешимости требуются… существенные ограничения на условия… Там, в «матане» ведь понятие «гладкости» важно… А у нас, «дискретов», зато алгоритмики эффективненькие для любой вычислительной сложности! Любой! Трудно не математику объяснить… Могу сообщить вам, коллега, что на этой «нестыковочке» сломали копья и Ньютон и Эйнштейн… За них! Не чокаясь. Прозит!

– А что поконкретнее им помешало? – с каким-то обидным огорчением спросил Савва Арсеньевич.

С обидным, видимо, потому, что с одной стороны ему непонятны были математические термины, а с другой обидным и грустным было то, что в дело вмешиваются такие гиганты как, Ньютон и Эйнштейн, да ещё и сломавшие копья. Перспектива так себе! Он вновь лишь пригубил водочки.