Мария Тарасова - День, когда мы увидели Бога

– Слухи на то и слухи, что верить им нельзя! Дело у меня было, и никакую постель я не делил, а спал отдельно, Хозяйка вообще ушла на ночь к своему генералу!

– А ты попробуй докажи! Кстати, что это за парнишка-то? И собаку какую заимели, поди, дела идут хорошо! – присвистнул тот, указывая на любопытного щенка, который уже успел залезть в чью-то палатку и вышел оттуда, гордо подняв голову, застрявшую в сапоге. Один из солдат помог ему освободиться и тот снова поскакал вокруг стола, радостно виляя хвостом.

– Были бы еще лучше, если бы ты дал нам боезапас. Что на счет мальчишки, то это Филипп, мой очень хороший друг, помог мне когда-то с одним важным делом.

Тут в диалог вступил другой мужчина, черноволосый, со старым шрамом поперек лба:

– Что бы ты, да заводил друзей? Не смеши меня, я скорее носок свой съем, чем поверю в это!

– А ты соусом его полей, так вкуснее будет! – съехидничал Вернесский и тут же гогот снова заполнил узкие палаточные проходы. Филипп же все это время робко сидел на углу стола, пока, наконец, первый из мужчин, по всей видимости, местный командир, не подошел к нему и по-отечески не потрепал за шею.

– Ну, герой, чтоб хоть единая душа нашего Мортимера из его гнезда вытащила, это кем же надо быть! Садись поудобнее, что как не свой, а? Ну же, выпьешь?

– Я не пью, – неуверенно ответил Филипп, разводя руками.

– Ну, не пьешь так не пьешь. Тогда сам сходи в мою палатку и принеси оттуда что вам там надо.

– Он не разбирается в оружии, давай лучше я, – ответил Мо и замер, увидев, как удивленно на него смотрит его старый товарищ.

– И где такого взял? Не пьет, не стреляет, на что он годен-то у тебя? Хоть портки тебе может постирать?

– Он хороший лазутчик… – неуверенно ответил Вернесский и тут же стал травить совершенно похабные анекдоты, чтобы как-то сгладить ситуацию, а тем временем кое-кто из бойцов уже успел сходить в палатку и таки принести им патроны, пару ножей и старый электрошокер. Выложив все это на стол, он показал жестом, что пора платить.

– Сколько? У меня золото.

– Это хорошо, две золотые.

– Не дороговато? В прошлый раз было вполовину дешевле за более хороший набор.

– Так и ты был не так уж богат!

Мортимер улыбнулся и, подкинув в воздухе две золотые монеты, поймал их, накрыв ладонью.

– Орел или решка? – спросил он и мужчина, лукаво улыбнувшись, похлопал его по плечу своей широкой мозолистой ладонью.

– Я знаю твои трюки. Две решки, старый жулик!

Открыв ладонь, он продемонстрировал всем два орла и гордо положил их на стол, забирая добро.

Дружественно помахав на прощание, они вышли из лагеря и, свернув по сухой вытоптанной тропе, продолжили свой путь. В одной из придорожных лавочек Филипп упросил своего товарища купить какой-то красивый желтый платок и теперь Вернер шел, чуть не наступая на край нового ошейника. Ветер был тихий, совершенно неважный, и напарникам пришлось расстегнуть вороты рубашек, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Подойдя к воротам, Мортимер снова вытащил из кармана красную карточку и караульные, почтительно поклонившись, открыли им проход. Там, за тяжелыми дверьми, далеко на юг шла бывшая автомагистраль, на которой еще не стерлись до конца полосы разметки. Она просматривалась на мили окрест, а воздух, разгоряченный и душный, колыхался над горячим как угли асфальтом. Щенок, ступив на него, вскоре стал скулить, и мальчишка поднял его на руки, обдав бока и лапы ледяной водой из фляги.

– Сегодня мы срежем дорогу, – после недолгой паузы сказал мужчина, проверяя кобуру и заряжая пистолет, – вместо лодки наймем попутку, тем более, что у нас пока есть деньги, а там, рядом с полями, выйдем и пешком дойдем до сетки. Кстати, ты взял кусачки?

– Так точно! – звонко ответил юноша, похлопывая по сумке на плече.

– Хорошо, тогда в путь!

Путь оказался длинным. Два часа шли они по автомагистрали, обливаясь потом, но не смея свернуть и только завидев вдалеке очертания радиовышки, взяли правее, уходя в высокую траву. Здесь росли небольшие деревца и вскоре напарники увидели первые муниципальные автобусы, грязные, покосившиеся, мутные стекла которых напоминали собою пеленчатые глаза слепых. Рядом с каждым автобусом стояли как на подбор усатые южане и, зазывая наперебой людей, поминутно бранились друг с другом, выясняя отношения. На остановке было полным-полно самых разных людей. Это были и пожилые леди с небольшими саквояжами, и торговцы с баулами, и совсем еще юные искатели приключений, только выпущенные из материнского гнезда. Взяв себе по талону у хамоватой кассирши, они заняли очередь на посадку.