Dmitriy Voron - The Long Dark

«Но ведь серебро лишило его сил! – злобно напомнил самому себе Карл. – Это он должен пасть в этой битве»

Однако Вар выглядел вновь столь же свежим. И взгляд его, все так же был холоден, словно лед.

"Какой же я дурак!"– понял инквизитор. – "Я сам попал в его сети! Даже здесь дух черпает силы и уже ничто не способно лишить его спокойствия".

Вар взмахнул мечем и могучий удар разрубил серебро. Меч словно взорвался. Схватившись за лицо, обессиленный Карл попятился назад, его вновь обожженные пальцы разжались обронив рукоять.

С десяток волков во главе с Фаром, окружили выживших, стремясь нанести последний удар.

– Оставь! – сказал Вар. – Мы пришли за ним.

Фар кивнул, и стая, внимая вожаку послушно отступила.

– Убирайтесь! – грозно скомандовал волк человеческим голосом. – Вы заплатили за верность!

Раненные и лишенные сил солдаты, озираясь на инквизитора все же неуверенно поковыляли прочь. Взгляды волков упали на Возжигателя, каждый хотел порвать его в клочья, но эта добыча, лишь одного охотника.

Карл обессиленно пал на колени, взглянув на лежащие рядом трупы солдат. Он проиграл. Меч навис над ним словно рок от которого не скрыться. Но голос, задержал удар.

– Думаешь я всегда был таким? – произнес инквизитор. – Это вы сделали со мной! Я был всего лишь ребенком… Они хотели принести меня в жертву, своим богам! Сжечь меня заживо! Тебе этого не понять…

– Ты убил сотни невинных людей!

– Я бежал через леса и болота, – продолжал Карл. – Сквозь плотную завесу дыма, по черной земле, я просто не мог принять свою боль. Я бежал, а огонь расползался дальше, пока все не обернулось пеплом. И тогда, среди останков моей плоти, поселилось что-то новое. Цветы увядали в моей тени, я был проклят, я был обречен. Но всему, что падает, суждено приземлиться. Бог взял меня за руку! Человека, которым я когда-то был, больше нет, теперь я – монстр, ведомый силами, которые вам не дано понять. Боль превратилась в силу, слезы обернулись золотом, с годами я стал жестоким.

Вар сотни раз добивал раненых. Ненависть и боль, пожирали его душу, но сам не зная почему, он опустил меч… Его жертва стала слишком жалкой… Ничего не осталось от того могучего существа, вселяющего ужас в сердца, лишь жалость и ничего более.

– Я не могу убить тебя, – произнес Вар.

Инквизитор улыбнулся.

– Тогда, я убью тебя, – с этими словами он бросился с кинжалом на Вара, но отточенные многими годами инстинкты встретили его острием меча. Кинжал лишь впился в плечо воина и легкая алая струя окропила снег. Вар понял – так и задумано.

– Боль наконец уходит… Я чувствую… Чувствую…

Инквизитор обмяк, медленно сползая с меча он рухнул на снег.

"Неужели его больше нет? Все кончено?" – растерянно подумал Вар.

Легче не стало, совсем нет. Воин взглянул на друга, величественный и могучий волк прощался с товарищами. Протяжный вой ознаменовал конец, в нем была радость от победы и скорбь о погибших.

– Фар… Твои братья… Мне жаль…

– Не нужно… – ответил волк. – Каждый из нас с радостью отдаст за тебя жизнь и ты, это знаешь… Никогда прежде моя стая не была так сильна… Мы обязаны тебе.

– Больше нет! Вы славно сражались, пришло время, вам поведать о своей славе волчатам.

– Ты не вернешься с нами?

– Нет, в Хольмгарде, от меня нет проку… Но здесь остался друг, которому несомненно нужна моя помощь, – сказал Вар и рассеянно почесал за ухом исполина. Не погибай мой друг… Я чувствую, что наш мир еще не потерян.

Фар кивнул.

– Да будет так! Быть может, твоя судьба, лишь только началась, дух леса…

"Знает лишь тот,

кто много земель

объездил и видел, —

коль сам он умен, —

что на уме

у каждого мужа."

– Речи Высокого

1

Тропы извивались накладывались одна на одну, или возвращались обратно, а чего хуже могли привести к обрыву. Рун и Олаф без оглядки стремились подальше от проклятого места, что большую часть жизни прослужил им домом.

Их глаза были обращены к западу. Наступил полдень, а впереди, сколько не гляди – ни просвета, ни дороги. Зато попадались быстрые ручьи, и кустарники в изобилии полны мерзлых ягод. Кругом вились следы зайцев и оленей, но о охоте нет и речи. Чем дальше они шли, тем страннее становился лес, среди сосен все больше появлялись одинокие дубы и березы, а ветви, все страннее сплетались, нависая над идущими. Совершенно новые чувства взволновали душу, ветер перемен взбудоражил сердца.