Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта

Мы зашли в большой кабинет, вероятно, бывшего хозяина этого дома. Письменный стол из красного дерева уныло смотрел на нас выдвинутыми пустыми ящиками. Повсюду были разбросаны канцелярские принадлежности. Из открытого платяного шкафа кто-то на пол бросил милицейскую форму и пару фуражек. Стоявший в углу сейф был вскрыт варварским способом, дверца была не то выломана, не то вырвана, с помощью нехитрого приспособления. Кусок зелёного сукна, оторванный с поверхности письменного стола, лежал на полу возле окна. Скорее всего им воспользовались для чистки оружия.

По коридору бродил молодой парень в трусах, на его плечи был накинут прокурорский китель, его глаза горели, и он постоянно повторял:

– Эх, попался бы мне сейчас хозяин этого пиджака, за каждый год, что я на киче чалился, ответил бы мне падла.

В душевой комнате, перед большим зеркалом стояли шампуни, бальзамы, средства по уходу за кожей, и прочие косметические средства.

Вымытое тело отторгало вновь одетую на него, грязную, засаленную, пропитанную потом и кровью форму. На стирку времени у нас уже не оставалось, на блокпосту томясь в ожидании помывки, оставалась вторая партия ребят.

Возвращаясь обратно, мы проезжали по простреливаемой противником дороге. Мимо нас проносилась подбитая техника и брошенные легковые автомобили с простреленными лобовыми стёклами. Опасаясь поймать лихую очередь с нейтральной территории, Сосед, не включая фар, гнал по ночному шоссе, от этого чёрные силуэты, искалеченной техники, казались более зловещими, чем днём.

В свете луны росшие вдоль дороги деревья тянули к нам свои уродливые крючья, вокруг было тихо и мрачно, и только наш «Урал», нарушая спокойствие здешних мест, на мгновенье вырывал из забытья подбитую технику.

И снова ставшая уже родной палатка, колыхавшаяся от ночного ветра, встречала нас своей простотой.

После душа в нашей беседке даже дышалось по-иному. К тому же теперь у меня в кармане лежал тюбик зубной пасты, удачно найденный в душевой. Так как все наши вещи остались в Снежном, соблюдать элементарную гигиену было не просто.

Постепенно и мои карманы стали оттягиваться от очень нужных предметов. Головка чеснока, которую я удачно выменял у Короля на шоколадный батончик, занимала почётное место в нарукавном кармане. Тряпки, нитки, жгуты, галеты, трассирующие патроны вперемешку с мятными леденцами – теперь эти мелочи являлись для меня ценными и необходимыми в условиях окопной жизни.

На следующее утро к нам на пост прислали помощников – местных ребят из ополчения. Они помогали нам только днём, вечером же они разъезжались по своим домам находившихся близ Тореза. Вот это служба – днём околачиваешься на блок посту, а ночью жмёшь свою жинку на мягких перинах.

Запомнился один парень, который неумело скрывая волнение, наблюдал за тем, как мы досматриваем автомобили. В его взгляде читалась ностальгия, по чему-то родному и дорогому.

– Чего скучаешь? Давай помогай нам останавливать машины, а то у меня уже в глазах рябит от всех этих номеров, документов и прописок.

– А что, можно? – вкрадчиво спросил он.

– Сейчас, подожди, – сказал я, отправляясь на обочину в поисках жезла регулировщика. Чёрно-белый жезл Дед, который ненавидел всех милиционеров и всё то, что с ними связано, закинул в кусты. Отыскав жезл, я вручил его нашему новому помощнику. Получив символ власти в свои руки, и повернувшись в направлении машин, парень, уверенно выписывая профессиональные пируэты жезлом, остановил первую машину.

Тут нам всё стало ясно – до войны он был «гаишником».

– Да это же твоя работа! Ну всё, теперь мы отдыхаем! – смеясь вместе с парнями, крикнул я.

* * *

На следующий день в полдень на дороге, ведущей в Амвросиевку, показалась старенькая «двойка(ВАЗ-2102)». Корсаровцы, набившись в машину до отказа, с полным багажником оружия, от чего кузов машины почти касался асфальта, покидали блокпост. Весёлые, грязные как черти, они, проезжая мимо нас, махали нам на прощание. Теперь последним форпостом на пути к Снежному оставался только наш блокпост.

– Ну, что, Шершень, завтра пройдёт колонна с раненными, вдруг не успеем попрощаться, держи, – Король протянул мне фляжку и, усевшись возле мешков, стал копаться в телефоне.

– А каску?

– Извини, но каску я уже подарил Лёве.

– Это так ты меня отблагодарил? За то, что я с тобой возился здесь? – улыбаясь, ответил я.

Чтобы обеспечить наибольшую безопасность колонне, на ночь с нами решено было оставить местных ребят. Слон, проводя со мной инструктаж перед караулом, серьёзно сказал: