Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта

– Следующие четыре туда! Там ещё два!

Я и боец без кителя, схватив носилки, побежали вниз, а на противоположном холме, заметив движение, стали снова работать миномётчики.

Растянувшись, поодиночке мы спускались вниз в направлении посёлка.

– Живее, живее, потом снимать будешь! – кричал кто-то сзади.

Эти слова были адресованы журналисту Андрею Стенину, фотокамера которого фиксировала всё происходящее. А он, сохраняя хладнокровие, по-мужски, до последнего, выполнял свою работу.

– Растянулись! Держите дистанцию! – кричали за нашей спиной, и мы из последних сил пытались ускориться.

Пробегая мимо небольшой полянки, я заметил, как на верёвке, привязанной к вбитому в землю колышку, металась молодая козочка, жалобно крича от испуга. Метрах в тридцати от неё возле дороги нас уже встречал совершенно спокойный чёрно-белый кот, не смотря на то, что здесь очень хорошо были слышны взрывы, он невозмутимо наблюдал за нами.

Прибежав на место сбора, мой напарник, обернувшись спросил:

– Куда его?

– Вон видишь «Урал», перед ним «200-ые», несём туда.

Насчёт этого парня, сомневаться не приходилось, так как головы у него не было.

Постепенно место сбора наполнялось возвращающимися из разных подразделений бойцами. Они выходили с двух сторон – измученные, с расстегнутыми пыльными разгрузками, с болтающимися наколенниками и рваными рукавами. Вся безупречность их внешнего вида, которому почти каждый боец уделял особое внимание, сейчас их не волновала. Теперь я видел простых и уставших мужчин, которые садились на землю, чтобы молчаливой скорбью почтить тех, кто не вернулся из боя.

Послышалось знакомое рычание, и из оврага вынырнул первый танк. За башней танка на вышибных панелях, лежали срезанные початки кукурузы. Обгоревшие триплексы механика-водителя смотрели теперь разбитыми стёклами. Вокруг люка дымилось чёрное пятно, с торчавшими в разные стороны кусками резиновых уплотнителей. Танк медленно двигался сквозь идущих бойцов, которые молча расходились в стороны. Навстречу танку бежал ополченец, и, махая рукой, приказывал ему остановиться. Но механик-водитель, смотря из открытого люка только вперёд, с чёрным от сажи лицом, не замечая его, продолжал давить на газ.

– Стой, стой, где остальные!? – не унимался, бегущий уже за танком ополченец.

Поняв, что от водителя ему ничего не добиться, он вскочил на корпус с боку, и, держась одной рукой за выступы башни, другой стал колотить прикладом автомата по люку оператора-наводчика. Танк, резко дернувшись, остановился, а стучавший парень, чуть не сорвавшись с башни, схватился обеими руками за поручни.

Из люка выглянул оператор-наводчик, и оглядываясь по сторонам, спросил:

– Чего тебе?

– Я сейчас вышвырну тебя из люка, и покажу, чего мне, отвечай по форме! Почему покинули позицию?

– Попадание в нас было, мина! Прям по носу! Водителя контузило!

– Где остальные?

– За нами тянутся, сейчас будут.

– Вы лучше п… того накажите, который так драпал, что «утёс» нам раздавил, и нас чуть не покалечил! – с досадой крикнул проходивший мимо Митяй.

В компании других бойцов, я сразу не признал его, с серыми от пыли ресницами и волосами на голове, он был похож на старика. Подбежав к нему, я схватил его за плечо.

– Живой! Митяй! А где остальные?

– Они к колодцу пошли, воды набрать.

– Ну, рассказывай, вы с какой стороны были?

– Да что рассказывать! Нормально наступали, зашли в поле, впереди «бэха» шла, потом попали под миномётный обстрел, заняли позицию, а этот чёрт развернулся и назад драпанул! Так ещё и «утёс» наш раздавил, зря только пёрли его на себе! Так ещё одному парню чуть по ноге не проехал, пока тот в траве лежал! Ну, мы всё равно добежали до цели, а там только речка и камыши, а моста нет и вброд не перейти, камыши кругом, в воду не зайти.

На дороге показалась «БМП», про которую рассказывал Митяй, боевая машина, не сбавляя скорости, проскочив всю колонну с краю, остановилась возле «Урала», где мы принимали раненых. Из люка механика-водителя выскочил мужичок, и, водя глазами по сторонам, стал искать кого-то. К нему подошёл ополченец, у которого в навесном планшете, виднелась карта.

– Что случилось? – стальным голосом спросил он.

– Отошли мы… там поле… трава сухая, видимости ноль.

– Почему по рации не запросили разрешение на отход?

– Так не работала рация, пытались…

– Кто у вас старший машины?

– Ну… я, я – старший, – пятясь назад, неуверенно ответил он.