Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта

После предварительного допроса легкораненых, оказалось, что они были военной разведкой. Кто-то из местных позвонил куда следует и сообщил о нашем появлении. И вот, спустя несколько минут, парни садятся в джип и едут посмотреть, что за хлопцы появились в подконтрольном им городе. Они и предположить не могли, что ополченцы сунутся к ним. Из показаний пленных следовало: в городе находилось около сорока единиц тяжёлой техники, включая батарею «Град», а также гаубичный дивизион, который стоял на прикрытии на холмах, около трёхсот пятидесяти человек было расквартировано по частным домам, не считая экипажа техники. И это против наших двух отрядов общей численностью около сорока человек. Взяв с собой пленных, мы отошли за памятник, где через несколько домов начинался пустырь. Пленных отправили на дорогу, переходя которую одного из наших бойцов едва не задела пуля.

– Вот посидите здесь, может ваш снайпер вас и перестреляет! – крикнул им Серж.

– Тополь, нужно вон ту зеленку обработать, парни говорят, там он засел, – обратился к нему Серж.

Установив «АГС» на дорогу, Тополь отработал по указанному месту, я же, отойдя в сторону с «улитками», присел возле обочины.

– А почему ты не при «АГСе»? – спросил у меня один из бойцов.

– Так снайпера же подавляем, если он Тополя снимет, я, сменив позицию, постараюсь снять его.

– А если не сможешь?

– Тогда оттащи «АГС» в сторону, чтобы он его не испортил.

После нескольких очередей кто-то крикнул:

– Кончай стрельбу, вроде с дерева что-то слетело!

После того, как несколько бойцов отряда «Лето» ушли, мы с Тополем остались одни. Спустя двадцать минут, в глубине города, послышалась канонада из стрелкового оружия. Затем последовали взрывы. Шум боя нарастал с каждой минутой, всё больше и больше.

– Шершень, сходи к штабу узнай, что там, может наша помощь нужна!

Подбегая к припаркованным автомобилям, я увидел как «БТР», двигаясь на задней скорости, вёл огонь из крупнокалиберного пулемёта, после нескольких коротких очередей, «КПВТ» заклинил. Сдавая назад, водитель снёс кормой бронетранспортёра столб с электропроводами, после чего тот, упав на асфальт, заискрил белыми огнями, оборвав линию электропередач.

Покинув бронетранспортёр, экипаж скрылся за углом дворца культуры. Где-то в городе продолжал греметь бой. Вдоль главной дороги, по тротуару, ведущей к центру города, прихрамывая, шёл Серж.

Подойдя к военачальнику, он, заикаясь из-за контузии, доложил о том, что их группа нарвалась на засаду.

Вернувшись к Тополю, я обрисовал ему обстановку и ещё то, что нам велено прикрывать правый фланг, чтобы не допустить внезапного прорыва противника.

Установив «АГС» на перекрёстке, он велел мне лечь через дорогу.

– Если что, отходи к штабу и сообщи о прорыве. А я этих сук задержу, живым я им не сдамся! – сказал он, доставая из кармана гранату.

Тем временем оттуда, где шёл бой, повалил густой черный дым. Канонада автоматических выстрелов постепенно затихала, уступая место одиночным. И только «тридцатка» уверенно работала, оставляя гулкое эхо, которое было трудно спутать с другим оружием.

«Значит всё, добивают наших», – устраиваясь в канаве, подумал я.

Достав из подсумка гранату и снарядив её, я подбежал к Тополю.

– Место открытое, если на «БМП» прорвутся, раскатают нас. Может в доме займём оборону? Что делать будем?

– Молиться! Один чёрт, что в доме сожгут, что на дороге раскатают – живым они меня не возьмут… суки! – как заговорённый твердил он.

Отойдя к обочине и заняв позицию, я стал вспоминать сегодняшнее утро, с каким бахвальством мы начинали атаку. Как тогда перед штурмом высоты возле села Кожевня. Опять понадеявшись на авось, не проверив данные другого подразделения. А ведь эти же разведчики были в штурмовом отряде, который вместе с нами утром спустился в город. Вот что значит неорганизованность.

Тем временем звуки разрывов и рычание техники всё приближались: «Что же там происходит с нашими бойцами?» – в голове прозвучали слова Тополя: «Молиться!». Никогда не поверю в теорию Дарвина, что человек произошёл в ходе эволюции. Мы – это чей-то не очень удачный эксперимент, создавших нас пришельцев обзывают по-разному, оно и неудивительно – аборигенам будет трудно объяснить то, как космические корабли бороздят просторы вселенной, проще дать им несколько десятков заветов и не усложнять жизнь. Но в наших генах сидит то, что не вытравишь даже колённым железом – это надежда, надежда на то, что высший разум раз и навсегда когда-нибудь покончит с этой несправедливостью, под названием человеческое общество, потому как в человека мы верим редко.