Виктор Ананишнов - Реликтовая популяция. Книга 1

– Знаю, – Камрат вывернулся из-под руки бабки.

– Тогда всё. До свидания!.. Ничего Камрат, не бойся. Спутники у тебя найдутся, а пройти дорогу ты готов. Ко многому готов. Пора тебе уже к тому подошла… Но торопись, нигде без нужды не задерживайся.

Калея коснулась губами его лба, бросила вокруг прощальный взгляд и направилась к выходу из комнаты упругой молодой походкой. Фигура её по-девичьи была тонкой и гибкой, шаг лёгкий и бесшумный, что не смогли скрыть ни грубые дорожные кубры, ни вечная куртка.

– Когда я тебя увижу? – крикнул Камрат, но не получил ответа.

Всё так произошло быстро, непонятно и безвозвратно, что мальчик ещё долго стоял посредине комнаты. Ему не хотелось плакать, он крепился, но слёзы всё же покатились по его щекам.

Потом он машинально переодевался. Как ему всегда нравилась походная одежда, когда бабка выводила его за город: прочные штаны из кожи хрюков, куртка с капюшоном, вечные сапоги на толстой подошве… Сейчас он ненавидел всё это.

– Почему, почему? – шептал он.

Камрат переоделся, протёр глаза, съел хлеб и тронутый обветренной корочкой притель. Облизал пальцы.

В единственном окне тем временем потемнело. Пора было выходить.

Камрат сунул руки в лямки заплечного мешка и непроизвольно, подражая бабке, обвёл глазами комнату, где вырос, не зная какого-либо другого приюта. Сколько он себя помнил, а у него были смутные воспоминания, начиная, пожалуй, с четырёх-пятилетней давности, он всегда жил именно с бабкой в этом доме на окраине Керпоса. Здесь ему было всё знакомо, всё родное: каждая щель в стенах, скрип дверец буфетов, отблески стекол.

Сейчас он впервые ощутил тишину навсегда заброшенного жилья. Вот он уйдёт, и тут останется только стойкий запах и следы его пребывания. Запах постепенно выветрится и приспособится к новым постояльцам, коль они смогут обжиться в готовых рухнуть стенах, а следы сотрутся, вымоются, исчезнут. Так будет, даже тогда, когда здесь больше никто не поселится.

Он попятился, задом толкнул дверь и вышел в сумрак быстро наступающей ночи. Темные тучи всё также висели над городом. Не будь их, можно было ожидать освещения от полной луны, но сейчас она была ещё где-то за горизонтом, а потом её лучи сюда не проникнут.

Камрат постоял, раздумывая, что сделать: закрывать или не закрывать двери. Решил, пусть остаются всё-таки прикрытыми. И тут он услышал приближающиеся шаги и голоса, быстро идущих по улице людей. Целой толпы.

– И долго нам ещё идти? – Недовольно проговорил кто-то высоким срывающимся тоном, словно чем-то давился.

– Не-а… – плача ответил тот, кого спрашивали.

Ответившего Камрат узнал сразу. Это был Шачта, вечно задирающий Камрата со своими братьями. Неужели, подумал мальчик, Шачта ведёт кого-то из взрослых, чтобы напасть на него среди ночи? Чепуха какая-то…

– Покажешь и чтобы мы тебя больше не видели! Понял?

– Понял я, понял… Что пристали? – Хныкал Шачта. – Лучше бы я вас никогда не видел и не знал…

– Может быть и так, – подтвердил басовито другой человек.

Люди приближались. Камрат отступил за угол дома, в глубину крохотного двора.

В рассеянном свете далеких городских светильников он различил несколько теней, остановившихся у низкой калитки их дома.

– Здесь вот он живёт. Я же вам говорил…

– А бабка его?

– И бабка. А что?

– Тогда пошёл отсюда прочь! И беги так, как от пириурков бегают. Ну же!

Камрат услышал – Шачта бросился бежать, словно за ним и вправду гнались эти ужасные твари – пириурки.

– Так, пятеро в дом со мной, двое у окна! – Распорядился тонкоголосый. – Они, похоже, уже спят. Потому не мешкайте! Бабку надо сразу убить. Сразу! Мальца связать. Сразу!

– Тише ты, знаем.

Камрат зло сжал губы. Хвастуны. Бабку убить. Будь она сейчас там, они бы живыми из дома не вышли.

У мальчика зазудели руки, он едва сдержал себя сыграть роль Калеи и наказать хвастливых дураков. Удержало во время вспомненный бабкин наказ – не лезть очертя голову в драку, когда тебе ничто не угрожает. К тому же сейчас при нём не было никакого разрешённого оружия. И откуда ему взяться, если он не дурб, получивший разрешение носить меч или хотя бы чигирь.

Он осторожно стал отступать вглубь двора, к низким зарослям кустов на меже с соседним, давно заброшенным двором и полностью развалившимся домом.

Треск от удара ногой в калитку застал его уже в кустах. Тескомовцы, а это были они, ворвались в дом.

Через небольшой промежуток времени – грохот учинённого в комнате погрома был слышен далеко, – громко ругаясь, они выскочили из дома во двор.