Артур Конан Дойль - Собака Баскервилей. Перевод Алексея Козлова

На мой невольный смешок Холмс никак не стреагировал, а только ещё более вальяжно откинулся на спинку дивана и стал испускать в потолок маленькие, медлено уходящие ввысь едва колеблющиеся колечки девственно-голубого дыма.

– Последнее ваше заявление, к сожалению, проверить невозможно, но кое-какие сведения о возрасте этого человека мы всё-таки отыщем!

Долго искать на книжной полке «Краткий Медицинский стравочник» мне не пришлось. Он был на виду, и раскрыв его на нужной странице, я отыскал целую орду всяких Мортимеров, среди которых найти нашего Мортимера было задачей совсем пустяковой, итак:

«Джеймс Мортимер, Член Лондонского Хирургического Общества с 1882 года, Гримпер, Дартмур, графство Девоншир. С 1882 по 1884 годы куратор Чаринг-Кросской лечебницы. Премия Джексона по теме сравнительной патологии за труд „Болезни, как проявление природного атавизма“. Член-Корреспондент Шведского Паталогического общества. Статьи: „Аномальные проявления атавизма“ („Ланцет“ 1882), „Есть ли в нас прогресс?“ („Вестник психологии“, март 1883. Сельский врач в приходах Гримпен, Торсли и Хай-Бэрроу».

– Ватсон! Вы выше всех похвал! Я выдохнул с облегчением! Слава богу, ни слова ни об одном охотничьем клубе! – с лукавым прищуром кивнул мне Холмс, – Зато у нас полная ясность, что перед нами рядовой сельский врач, что к вашей чести вы весьма утончённо не упустили! Всё это только подтверждает абсолютную верность моих наблюдений! Какие прилагательные здесь уместны? Я думаю, что не ошибусь, применив следующие прилагательные: приятный, простой и немного рассеянный. По опыту я знаю, только очень приятные люди получают подарки на закате своей карьеры, только самые простые и человечные люди легко меняют лондонскую практику на болото в деревне, и лишь самые рассеянные из всех рассеянных способны, промаявшись в приёмной сыщиков больше часа, оставить хозяевам вместо визитки свою трость!

– А что касательно собаки?

– Он приучил собаку носить свою ношу следом за собой! Трость не такая уж лёгкая, собака для равновесия хватала её всегда строго посредине, и из-за приличного веса должна была довольно сильно сжимать её зубами. Вот в центре и остались ясно различимые следы её зубов. Если судить по имеющимся отметинам, терьеру такие челюсти не по зубам – они слишком широки для него, в то время как для мастифа они слишком малы. Вывод… Кто же это… боже! Да это, матерь божья, кокер-спаниэль, не иначе!

Сказав это, Холмс на время замолк и стал беззвучно мерить шагами комнату, вышагивая из угла в угол, пока наконец не остановился у окна. Его последние слова были произнесены с таким пафосом, что я чуть было не поперхнулся от смеха.

– Послушайте, Холмс, из чего у человека проистекает такая лютая убеждённость в его правоте?

– Из улицы! У наших ворот уже несколько минут скулит собака, которая привела хозяина к нашим воротам на приём! Не мечитесь, как сомнамбула в океане, Ватсон! Я не позволю вам улизнуть из этой мышеловки! Вы – коллеги с нашим гостем, вам легче поэтому будет найти с ним общий язык на ваши любимые паталогоанатомические темы, и посему ваше общество будет здесь не лишне! Ба-ба-ба! Ватсон! Роковой миг настал! Вот уже слышны шаги судьбы по коридору, Командор поднимается по лестнице, шаги всё ближе, они уже готовы вторгнуться в нашу жизнь, и никто пока не занет, что несут нам эти шаги – добро или зло! Итак, что нужно светилу медицины доктору Мортимеру от начинающего сыщика Шерлока Холмса? Войдите! Прошу вас!

Внешность гостя поразила меня. Я надеялся увидеть типичного представителя обширного клана сельских лекарей. А доктор Мортимер оказался очень высоким, почти высохшим человеком с торчащим далеко вперёд длинным носом, который сидел точно клюв грифа иежду маленькими, серыми, близко сидящими глазами, которые озорно блестели, под защитой очков в дорогой золотой оправе. Одежда его, по обыкновению людей его профессии, была изрядно неряшлива, пиджак производил впечатление, что его носили уже не одно столетие, а брюки у щиколоток завершались весьма живописной бахромой. Несмотря на то, что посетитель был явно молод, он сильно сутулился и вперяясь во что-либо взглядом, странным образом, как черепахаиз-под панциря, вытягивал шею. Первыми объектами его любопытства, само собой разумеется, оказались мы с Холмсом. Едва перейдя порог, посетитель сразу заметил свою трость в руках Холмса и радостно бросился к ней.

– Фу! Что за удача! А я уже было совсем запутался, где её забыл – у вас, или в пароходной компании! Потерять такое! Это было бы ужасно!