– Я – Весна, – сказал девочка, ничуть не смутившись, – я писаю.
Тогда Март оторвал свой любопытный взгляд от журчащей струйки и заглянул в голубые, словно небеса, глаза девочки.
– Я – Март, – произнес он робко, – и я смотрю, как ты странно писаешь.
И их маленькие симпатичные мордашки рассмеялись звонким детским смехом.
В школе до восьмого класса их дразнили «тили-тили-тесто, жених и невеста». Они всегда были вместе: вместе шли в школу, вместе возвращались домой, сидели за одной партой, на двоих делили бутерброд и домашние задания. Только справлять нужду ходили по отдельности, но это потому, что туалеты различались на мужские и женские.
В классе седьмом, когда девочки стали уже формироваться, созревать и расцветать, Марта каждый день донимали в туалете одноклассники.
– Ну что, ты уже чпокнул ее? – при этом щелкая двумя пальцами о большой палец другой руки, спрашивали они. – А титьки-то трогал, трогал?
На все эти скабрезности Март лишь отмахивался, глупо улыбаясь, и, справив нужду, поскорее уходил из туалета, оставляя возбужденным одноклассникам огромное непаханое поле для их наивных сексуальных фантазий.
Но как-то раз днем после уроков Март, проводив Весну домой, по обыкновению зашел к ней для того, чтобы сделать примеры по алгебре.
Пока он мыл в ванной руки, Весна, забежав в свою комнату, переоделась в домашнее. Она надела розовые шорты, в которых всегда ходила дома, и белую футболку. Футболка была ей слегка большая и висела на девочке словно мешок. Весна поспешила на кухню накормить песика, йоркширского терьера Тяпу. Март вошел в кухню, когда Весна, наклонившись, насыпала из банки в миску Тяпы сухой корм. Тяпа визжал, вращая хвостом словно пропеллером, и тыкался своей смешной мордашкой в руки хозяйки, непроизвольно мешая ей насыпать корм в миску. Девушка старалась отогнать пса, склоняясь все ниже. Слишком большая горловина ее футболки оттопырилась, обнажая худосочное, еще только начинающее формироваться тело с острыми, похожими на крысиные мордочки грудками, увенчанными маленькими розовыми сосочками. Март стоял и, словно завороженный, смотрел на это невиданное чудо. Весна заметила его взгляд и лишь улыбнулась, на что Март, смутившись, тут же отвел глаза.
– Сделать бутерброды? – спросила Весна, выпрямляясь.
Март молча покачал головой, затем проглотил подкативший к горлу ком и выбежал из кухни.
– Ты куда? – бросилась догонять его Весна.
Она догнала своего будущего мужа у самой двери, обхватив руками, крепко прижалась к нему.
– Что с тобой? – прошептала она в горевшее от стыда ухо.
– Мне… мне нужно… – попытался скрыть волнение Март, – я обещал… Мне домой…
Весна развернула его и прикоснулась жаркими, полными огня губами к его тонким, испуганно вздрагивающим губам.
Никакое домашнее задание в этот день они не делали, закрывшись от Тяпы в комнате. Молодые любовники завалились в широкую Весеннюю постель и целовались-обнимались до самого вечера.
На следующий день Март пришел в школу один, без Весны. Ему казалось, что вся школа уже знает, чем они с Весной вчера занимались. Март молча прошел по коридору, вошел в класс и сел за свою парту. В школе ничего не изменилось, все было по-прежнему, лишь один одноклассник поинтересовался у него мимоходом, где Весна. Но, не получив ответа, удалился восвояси.
Прозвенел звонок, все расселись по местам, ожидая учителя. Март заметно нервничал, соседнее место за его партой было пусто. Он с надеждой смотрел на дверь и проклинал себя за малодушие и непорядочность. Ему было стыдно за вчерашнее, за тот сладостный опьяняющий грех, который и грехом-то можно назвать с натяжкой.
В класс вошел учитель, все встали, приветствуя его.
– Садитесь, садитесь! – словно цыпленок, собирающийся взлететь, замахал руками учитель истории.
Класс сел, зашуршали тетради и учебники. Учитель, худосочный мужчина среднего роста, поправил пальцем съехавшие на нос очки и открыл журнал.
– Кто отсутствует? – привычно спросил он.
– Ложкин. Болеет! – выкрикнули с последней парты.
– Ивличев руку сломал, – донеслось из класса.
– А как с ногами? – спросил учитель, прищурившись, оглядывая класс.
– А что с ногами? – спросил второгодник с последней парты.
– Ноги не сломал, ходить может? – уточнил учитель.
– Не, ноги целы.
– Так и чего же не пришел? – не отступал учитель.
– Говорят же, руку сломал, правую.
– И что? – учитель сделал вид, будто не понимает.
Читать дальше