Виктор Ананишнов - Изнанка матрешки. Сборник рассказов

Пальца рук через несколько мгновений отказались повиноваться. Невозможно было заставить их цепляться и держать тяжесть Пуклика на весу.

Ободранный до крови, вконец измученный и ко всему безучастный, Пуклик в очередной раз сорвался с высоты человеческого роста – наивысшей точки, которой мог достичь. Сильно ударился при падении и после ни на какие увещевания и более действенные меры со стороны Обжи не реагировал.

Сидел Он в плохо освещённом помещении, тесном и прокуренном. Во всяком случае, ему так показалось после весеннего воздуха и солнца у Крепости.

– Как вам не стыдно! – говорил устало участковый, отпуская его после беседы домой. Он знал капитана ещё младшим лейтенантом, у того к нему никогда не было претензий, и они при встрече здоровались. – Солидный, по всему, человек, все вас тут знают, а валяетесь на улице как… – Он прокашлялся. – Поймите правильно. Вы будто бы не пьяны, но в кармане бутылка водки… Посмотрите, на кого вы похожи. Не думал, что с вами когда-нибудь придётся говорить на такие неприятные темы. Идите уж!..

Он шёл к дому, трудно переставляя ноги и пряча в карманы плаща, исцарапанные и горящие, будто побывавшие в огне, руки. Плащ измазан в грязи, брюки порваны. Якобы, сердобольные старушки нашли его, позвонили участковому.

Был ли Он пьян? Как будто нет, это же отметил и капитан. Но голова кружилась. Может быть, потеряв сознание там, при падении со скалы, Он потерял его и здесь?

Тогда его превращения стали переходить в опасную фазу…

Впервые за последние годы Он думал о себе на трезвую голову, да ещё по такому серьёзному делу. Которое совсем недавно забавляло его, а сейчас довело до состояния, когда не то что развлекаться, а жить не хотелось. Если так дальше пройдёт, то…

Так дальше продолжаться не может! – говорил Он себе, приходя к дому, но знал и другое: попадая в тот мир, непонятный ему, Он будет как всегда безволен и покорен. Почему я там такой? – подумал и ощутил всем существом своим лихорадочный озноб от боли, усталости и безнадёжности. Всё в нём сжало в комок и дрожало.

Успокоился и расслабился лишь лёжа в ванне. На коленях, бёдрах и боках появились новые синяки, перекрывшие старые. Левая рука до локтя пересекалась багровой царапиной. Саднило плечо в лопатке.

Долго рассматривая синяки чуть ли не со слезами, Он вдруг поймал себя на странном повороте мыслей, в корне отличных от недавних. Что ни говори, а во всём происходящем было нечто, всколыхнувшее его самое сокровенное, самое потаённое и, как ему казалось уже, бесповоротно потерянное, это хоть на час вернуть себе облик и подвижность примерно десятилетней давности. Тогда девушки не шарахались от него будто от чудища, а Он мог быть галантным с ними. Пот не разъедал рубашки, и сам Он чувствовал в себе неуёмную энергию и терпимость к окружающим.

Да, сейчас он мог сравнивать. Пусть всё это пришло через невыносимые мучения и не по его воле, но последние дни Он потерял в весе, ноги его окрепли и могли двигаться резвее и дольше, чем прежде, а руки обрели некоторую цепкость.

От жалости к себе, путаных мыслей о выздоровлении и разогретости после горячей ванны не удержался и напился…

Проснулся рано и в темноте долго соображал, где Он находится. Там или здесь.

Тело, пока не шевелился и не чувствовал тупую болезненную его тяжесть, представлялось чужим и невесомым. Перед лицом двигались какие-то тени. Только непонятно где: или в глазах рябило, или они проецировались на невидимой в темноте стене комнаты. Или просто привиделись?

Он таращил глаза, а, может быть, и не раскрывал их. Как иногда бывает: сон и явь сплелись в невероятный клубок чувств, мыслей и видений.

С трудом перевернулся на спину. Как будто где-то разговаривали. Соседи так громко среди ночи разговорились, что ли? Или Он всё-таки среди тулы Кути? Или толстяки и по ночам едят?

Так – там Он или здесь?

Голова была необыкновенно светлая, отдохнувшая. Вспомнилось:

Нелегко, когда мысли нахлынут,

и над чуткой ночной тишиной

небосводом к земле запрокинут

одиночества лик ледяной.

Что же с ним всё-таки происходит? Если сошёл с ума, то выглядело бы это по-другому… Но ведь с ума ему ещё не приходилось сходить, так что придуманный довод показался неубедительным. Тогда – галлюцинации?.. Ничего себе! С синяками, ранами, изнеможением… Кто-то напустил на него порчу?.. Чушь собачья, так можно дойти до веры в Бога или в наличие колдунов – этих шарлатанов, что развелись сейчас в непомерном количестве, а Он ни во что не верил.