Илья Бровтман - Третья миссия

Она уходит, я стою один в дверях и от того топчусь неловко, среди диванов, кресел и картин. Я обвожу глазами обстановку.

Уставленный косметикой трельяж, в углу стоит компьютер сиротливо. Пейзаж какой-то маслом – «Тихий пляж на берегу Бискайского залива». В другом углу огромный шифоньер. Такой старинный монстр четвероногий. Размером подходящий как вольер для бегемота или носорога.

Вдруг пробегает холод по спине от странного на вид фотопортрета. В ажурной рамке вижу на стене – Иисус Христос на фоне Назарета. Я не ошибся, именно портрет. Не глянцевый плакат и не икона. Его, и у меня сомнений нет, на фотошопе сделала Иллона. Непросто чем-то удивить в наш век. В компьютерном дизайне сам я дока, но чтоб такое сделал человек?! Мне до такого мастерства далёко. Как сделать, чтоб лилось из-под ресниц бездонных глаз лучистое сиянье? Я не видал таких прекрасных лиц. Великих, как законы мирозданья.

А рядом с ним висит Исаак Ньютон, на фото непривычного мне вида. Сократ и Аристотель, и Платон, цветные фотографии Эвклида. Декарт, Эйнштейн, да Винчи, Птолемей. Портреты Архимеда, Галилея. А это кто? Наверное, Моисей. Я удивлён прекрасной галереей. Вот Диоген, ещё какой-то грек. Смотрю на эти снимки как на чудо. А это что за дивный человек? Тут я услышал голос:

– Это Будда. Он был таким, когда цвела весна.

– Я думал, ты пошла переодеться.

Но без смущенья молвила она:

– Дала тебе возможность оглядеться.

А что я ждал? Что мышка без хвоста, всё в той же серой будничной одежде как соловей зальётся на кустах и станет ярче, праздничней, чем прежде?

Я ей сказал, теряя мысли нить:

– Ты, почему мне раньше не сказала? Ведь без подарка в гости приходить на именины как-то не пристало.

– Садись за стол, налей себе вина. Ведь ты с работы, закуси немного. Нам этой ночью будет не до сна, и предстоит неблизкая дорога.

Таких намёков я не ожидал от скромницы такой и непременно скажу: я не маньяк и не нахал, но это как-то слишком современно.

Я не ханжа, но это не понять. Мне стало как-то вовсе неуютно. Я должен знать, с кем я ложусь в кровать, а мы с ней незнакомы абсолютно. Пожалуй, приближается гроза. Скажу, открыто ей я всё, не струшу. Я даже не видал её глаза, без этого ведь не залезешь в душу. Должно быть, слышно сердце в тишине, и женщина должна ночами сниться. Но в этот миг на удивленье мне она подняла медленно ресницы.

Я провалился в чёрные глаза. Ведь никогда не ощущал такого, и в этот миг я сам себе сказал, что нету в словаре точнее слова. Я не видал таких чудесных глаз. Она так просто на меня смотрела, что слов не находил, пропал мой глас, и удивленью не было предела. Да, счёт открыт, я пропускаю гол. Она меня в момент околдовала. Я взгляд смущённо от неё отвёл. Я поражён, но этого так мало.

Легко привлечь пчелу на сладкий мёд. Её пьянят цветов прекрасных чары. Но я спокоен, холоден как лёд, не ощущая запаха нектара. Бугрилась предо мной девичья грудь. Иллона в метре от меня сидела. Но, чтоб хотелось в душу к ней нырнуть, мне нужен запах молодого тела. Да запах, видно, так создал творец людей и их за то изгнал из Рая, что, ощущая запахи, самец поступками своими управляет. Мы как собака взять, способны след и мчим на встречу своему кумиру. А в тот же час, когда погашен свет, ведёт нас обоняние по миру. По запаху младенец ищет мать и тянется к ней нежными губами. По запаху пытаемся понять, чего желает тот, кто рядом с нами. Не пахнет только робот – автомат, который очень тщательно помыли. Вдруг я услышал чудный аромат, как будто пузырёк духов открыли. Как будто разлился одеколон, но нет нигде открытого флакона. И понял я, откуда льётся он. Течёт благоуханье от Иллоны.

Я поражён. Два ноль – она ведёт. Со мной ещё такого не бывало: чтобы в душе так быстро таял лёд. Она меня легко околдовала. В мозгу моём творился кавардак. Душа неслась по солнечной поляне.

– Не думала, что запах важен так. Как мало знаю вас ещё, Земляне, – признала чудным голосом она, – что ж, знаниям и правда нет предела. Что можно захмелеть не от вина, а от простого аромата тела? Теперь, когда ты крайне удивлён и не уверен сам, чего ты хочешь, хочу я посвятить тебя, Антон, в свой план по проведенью этой ночи. Напрасно ты напрягся как струна. Даётся ночь не только для интима. Есть во вселенной дивная страна, в которой можешь стать ты пилигримом. Есть выход первый – ты не веришь мне, считая это шуткой неуместной. Потом находишь истину в вине, в салате, в рыбе, в устрицах чудесных. Съедаешь торт и выпиваешь чай, повязываешь тёплый шарф на шею. Мне говоришь обычное «прощай» и спать домой шагаешь поскорее. А в понедельник в девять как всегда пойдёшь на фирму, сядешь к монитору, и будут годы литься как вода, бесцветная вода как разговоры. Ты не услышишь больше обо мне. Приказ подпишут, вскоре увольненье. Исчезну я, как рукопись в огне, не выполнив своё предназначенье.