Олег Колмаков - Непрошеные, или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Книга четвёртая. Вспомнить будущее

– Тебе чего? – поинтересовался я, протирая глаза.

– Ого!.. Да ты, оказывается, меня видишь!.. – лицо зека засияло таким удивлением и восторгом, будто бы выиграл он в лотерею не меньше миллиона.

– А ты чё?.. Спрятался?.. – усмехнулся я.

– Нет, кореш. Я вовсе не прятался. Просто я, уже умер… – констатировал Бес. –…Скончался в ночь с десятого на одиннадцатое мая, как и предсказывала твоя бестия. Всё точно. Уж два часа, как я шарохаюсь по больнице и никому до меня дела нет. Меня вовсе не замечают… Вышел на пост дежурной медсестры. Долго наблюдал, как барышня в белом халате возится там со своей медицинской хренью… Потом, от нечего делать, я сбросил у неё со стола бутыль спирта. Тот не разбился… Взять его в руки, я уже не в состоянии. Потому и покатил я тот флакон по коридору. На данную манипуляцию кое-какие силы ещё нашлись.

Шум, звон. Думал, хоть так обратят на меня внимание. По крайней мере, запаникуют: дескать, привидение или какой полтергейст… Фиг вам. Абсолютно никому до этого и дела нет. Катится по коридору бутыль, ну, и пусть себе катиться… Кстати. Ты бы тот пузырёк из коридора прибрал. Я его прям, к твоим дверям подкатил… Сам понимаешь: мне он уже ни к чему. А ты, кореш, уж будь другом, помяни меня по-человечески. Полагаю, что выпить-то за мою никчёмную, усопшую душу будет более и некому.

– А не пойти ли тебе… – зевнул я.

– Понял. Отдыхай.

Зек удалился. Ну, а я (дабы проверить, не сон ли это) поднялся с кровати и выглянул в коридор. Там и вправду валялась запечатанная бутылка с прозрачной жидкостью.

Очень скоро я вновь задремал. При этом мне показалось, будто бы я только-только успел закрыть глаза, как меня вновь разбудил всё тот же призрак-шатун.

– Вставай, кореш, труба зовёт!.. На часах уж полседьмого утра… – объявил Бес едва ли не с самого порога. –…Пока ты здесь дрых без задних ног, я успел уж полгорода обежать… Или облететь… – ещё до вчерашнего дня пропитанный неизлечимой болезнью, на сей раз, Герман буквально фонтанировал избытком положительной энергетики.

– Слушай, ты б от меня отстал… Умер, так иди своей дорогой… – отмахнулся я. После чего, со знанием дела добавил. – …Сейчас тебе Проводников своих нужно искать, а не растрачивать силы на всякие глупости.

– Да ты пойми, фраерок. Мне просто не с кем поделиться своими новыми впечатлениями… – не унимался бывший сиделец. –…Не поверишь, но из миллиона горожан меня могут видеть лишь единицы, в том числе и ты… Не понимаю, какого хрена, пятьдесят с лишним лет я таскал на себе это грёбаное тело?..

Ты, представляешь?.. Ни врачи, ни медсёстры, до сих пор, не знают о том, что я умер. Уж шесть часов моё мёртвое тело валяется у них в палате, а они ни в зуб ногой.

Да, собственно, и пёс с ними. Ты б только знал, как мне сейчас обалденно.

Кстати, с «твоей колдуньей» недавно виделся. Отыскал я её довольно быстро. У меня же теперь чутьё появилось особое… Привет тебе передавала. В свою очередь и я поблагодарил её за то, что помогла она мне поскорей распрощаться со своим прогнившим ливером…

– Постой-постой. С кем ты виделся?.. – переспросил я, так и не поняв о ком, собственно, говорил сейчас Герман.

– С кем, с кем… – усмехнувшись, переспросил Бес. – …С девкой твоей, которая к нам в СИЗО просочилась. Только теперь она вовсе не оборотень. Телом человечьим обзавелась… Считай, жизнь свою заново начала.

– Да, знаю-знаю. Вчера ко мне в палату заходила… – потеряв всякий интерес, ответил я с некоторой прохладцей.

– Ты чё, кореш?.. У тебя, похоже, с головой не в порядке… – вновь искренне разулыбался Бес. – …Как же она могла прийти, если ходить твоя девка вовсе не может?..

– Как это «ходить не может»?.. Это ты Бес, похоже, не в себе. Или побывал в каком-то нереальном измерении.

– Падлой буду, если соврал. Говорю тебе: твоя Марта сейчас, как бревно…

* * *

– Эй, бабник, просыпайся. Укол пора ставить.

Я открыл глаза. В палате крутилась медсестра Марина, со своим чёртовым металлическим разносом.

«Присниться же этакая чушь… Марта ходить не может. Что за хрень?..»

– Ты там опять какой-то Мартой бредил… – с явным укором подметила медсестра. –…Это из-за неё ты нашу Леночку вчера обидел?.. Видела, как та выходила из отделения, вся в слезах и сильно расстроенная… Ох, и паскудныйвы народ, мужики…

«Уходила в слезах… – повторил я про себя. И мой разум тотчас выдал на-гора ужасную версию. – …Не попала ли она, в этаком состоянии, под машину или в какую ещё историю? Потому и ходить сейчас не может; потому и лежит она, как бревно. Кажется, именно об этом и говорил мне давеча Бес…»