Данн Витчер - Void Requm. Ниер-Винд

– Издеваешься? – проскулил Эйс.

– Нет. Ты поймал суть и сделал попытку, не прошло и часу. Но ты не отличаешь возможности от уловок, – сдвинулись брови. – И ты снова – мертв. Подъем! На поле боя с тобой церемониться не будут.

Он с силой встал на ноги. Колено продолжало бить болью, но он старался не замечать этого, рванул в атаку. Зарычав, он швырнул меч в нее, выбросил вперед ногу. Лиз поймала ее под локоть. Эйс не остановился – вторая нога взметнулась вверх, уперлась ей в плечо… Ригер откинулась на спину и перебросила его через себя. Парень крикнул, перелетел площадку и кубарем собрал на одежду весь холодный песок. Рука свисла, ее окутал ветер. Когда он открыл глаза, то понял, что лежит на самом краю башни… Резкий выдох, он мигом отполз от него подальше, присел у стенки.

– Делаешь успехи, Эйсон, – отряхнувшись, кивнула Лиз. – Но сейчас ты умер не из-за недостатка навыков, а из-за ярости. Эмоции – это слабость. А на слабостях – играют.

Он приподнялся, помотал головой. Злость часто отключала рассудок в нужные моменты. Но она же помогала собраться с духом… Взгляд поднялся на Ригер. Парень сжал кулак и принял решение. Холодное, как сталь.

– Час перерыва, – произнесла войд. – Тренируемся до вечера по схеме два к одному. Надеюсь, что хоть через неделю ты перестанешь медлить.

– Да? – он свалился на бок.

– Обманчивое восприятие, Эйсон, – сапожки застучали по лестнице.

***

Комната Рейи занимала целый отсек южной башни. Это было широкое просторное помещение в два этажа с множеством мелких деталей интерьера. Пол был услан несколькими коврами – чародейка не носила обуви. Место для сна было отделено высокой ширмой. Возле нее столик с зеркалом. На стенах разные мистические обереги и посохи. В углу притаилась какая-то установка из сплетения черной нити. В другом конце был письменный стол. На нем стояла металлическая клетка с полярной совой. Птица резко переводила взгляд оборотами головы, пока желтые глазки не застывали на чужаке. Рядом с тем местом – два шкафа с книгами, свитками и склянками. Гардероб уходил куда-то глубоко в стену.

Когда Эйс вошел в эту комнату впервые, то удивился идиллии и теплоте. У Рейи были знания, несущие глубокое понимание мира в его основе, у самих истоков. Помимо неплохой библиотеки в основном корпусе, здесь можно было найти сборники, существующие в единичном экземпляре, и ее личные рукописи, прошитые многоличным опытом. А от алхимической лаборатории несло душистыми травами и пряным запахом брожения.

Женщина уже ждала его. На ее глазах блестели узкие очки с тонкими линзами. Она глядела на ровные рядки букв одной из четырех книг, разложенных перед собой полукругом. Былые страхи Эйса перед ней утихли. Какой бы могущественной не была магесса, она не хотела причинить ему зла, а диалоги уходили глубоко, в самую душу, затрагивали самые темные уголки личности, открывали психику, заставляли раз за разом анализировать себя, с целью понять и изменить внутренние составляющие. Словно психотип был построен из тысячи мелких шестеренок, которые можно перемещать, откатывать, заводить, замедлять, а-то и вовсе – убирать из границ своего восприятия.

– Gloarex divertym, mi vigg’t? – не отрываясь спросила Рейя.

– Vi fares mi lirit, no demax, – ответил он.

– Произношение, – чародейка сняла очки и аккуратно положила на стол. – Работай над произношением. Это двергский, Эйсон. Ты не в Террафоле, и общаешься не с враном. Слишком грубо. Слова нельзя менять местами, ты ломаешь весь смысл. Пытаешься сопоставить все с нашей речью, формулируешь прескриптивно. У двергов речь на девять из десяти состояла из дескриптивных форм, смысла комбинации слов и их порядка. Одни и те же слова в разном порядке могут означать как «извечную даль», так и «серый рассвет нового времени».

– Это мертвый язык… – отвел взгляд парень.

– Так уж повелось, что нам слишком часто приходится понимать мертвых, – женщина повертела пальцем в воздухе. С него осыпалась золотая пыльца, заплясали искорки, и на стенах комнаты проступили ярко-желтые старинные руны писаний. Эйс уже привык не удивляться, но цеплялся взглядом за то, что она пыталась показать – Рейя никогда не показывала ничего без причины.

– Когда-то, я нашла это в старом кургане, – произнесла женщина. – Курган относился к делу, и эта информация позже стала жизненно важной. Но понять ее с ходу не смогла даже я.

Его нынешний уровень языка позволял хватать отдельные обрывки фраз, но без понимания сути. В миг руны померкли, оставив по себе тлеющее туманное зарево.