Елена Сола - Солнце из черного камня

Следователь хмыкнул.

– Поскольку никакого пожара в подвале в эти дни не было, чем же ты обжег руку? Вероятно, зажигалкой. Ты сказал, что курил.

– Не знаю я, что вам еще сказать. – Кораблев вздохнул и виновато улыбнулся.

Вопросы следователя запутывали его еще больше. Егор был прав, советуя не рассказывать правду. Следователю нужна была история, которую можно обосновать логически. Блуждать в мистических дебрях он явно не собирался. Юрченко разговаривал так, что Илья чувствовал себя виноватым и должен был постоянно оправдываться. На самом же деле оправдываться ему совершенно не за что. Если бы испуганная мать не подала заявление в полицию, то вообще не пришлось сейчас ничего и никому объяснять.

– Так что же мы в протокол запишем? – задумчиво произнес следователь и выключил диктофон.

«Сам думай, у тебя это хорошо получается», – зло подумал Илья и промолчал.

После ухода следователя он задремал, и теперь, ночью, спать совершенно не хотелось. В двухместной палате он был один. Вторая койка, аккуратно застеленная, стояла напротив монументом пустоте.

Густая ночная тишина заполнила палату, но ощущение, что за дверью есть другие палаты, в которых спит сейчас много посторонних незнакомых людей, не давало ощущения полной уединенности. Конечно, в такой поздний час вероятность того, что кто-то потревожит, невелика. Слух обострился. Из коридора донеслись шаги дежурной медсестры и позвякивание металлических предметов.

Хотелось курить. Надежда найти сигарету посреди ночи была призрачной, но Илья решил попытать удачи. Медленно поднял грузное тело с кровати и вышел в коридор. Свет горел только на посту медсестры, и остальной коридор по мере удаления от поста все более был погружен во тьму.

Кораблев почувствовал себя намного увереннее, голова больше не кружилась. Медсестры на месте не оказалось, что вовсе не расстроило его, так как можно было избежать ненужных вопросов. Илья прошел по коридору, не надеясь никого встретить, а чтобы просто размять ноги. Он увидел приоткрытую дверь, из которой на пол коридора легла ровная полоса света. За дверью послышался мужской голос.

Илья в нерешительности остановился перед освещенной полосой, разглядывая босые ноги, обутые в шлепанцы. Кораблев ничуть не беспокоился, будет ли удобно вот так, посреди ночи, зайти и попросить сигарету. Больница – общественное место, и никто не осудит его за вторжение. Но внутри возникло необъяснимое волнение. Он с опаской, стараясь не издавать шума и не привлекать внимания, подошел к приоткрытой двери и сквозь щель заглянул внутрь.

Перед глазами открылась часть палаты. По стенам стояли белые шкафы со стеклянными дверцами, громоздкая кровать с металлическими решетчатыми спинками. Посреди палаты в кресле, вполоборота к двери, сидел седой мужчина в длинном коричневом шелковом халате, широкие рукава которого свисали с подлокотников.

– Людмила, ангелочек, иди скорее, я заждался, – сказал он с небольшим кавказским акцентом.

Голос показался Илье знакомым, и он прильнул к приоткрытой двери, стараясь получше рассмотреть незнакомца.

У окна спиной к пациенту стояла невысокого роста медсестра. Илья скорее почувствовал, чем увидел, как спина ее вздрогнула и напряглась. Девушка набирала лекарство в шприц из стеклянного пузырька, проколов иглой резиновую серую крышку, обернутую по краям алюминиевой фольгой.

Из-под белой медицинской шапочки выбивались светло-русые локоны. Мешковатый халат до колен с закатанными по локоть рукавами не давал возможности разглядеть ее фигуру, но судя по тонкому запястью она должна быть хрупкая и стройная. Такая милая блондинка, которая у каждого мужчины вызывает желание ее защитить.

Не оборачиваясь, медсестра ласково проворковала:

– Иду, товарищ Магомедов, все почти готово.

Нелепый длинный халат на старике выглядел шутовским нарядом. Илья понимал, что подглядывать некрасиво и надо бы уйти, но происходящее на его глазах действо магическим образом заставляло оставаться на месте. Плавные, медленные движения девушки завораживали.

Людмила повернулась к Магомедову, торжественно держа шприц на изготовку. На бледном, с правильными чертами лице застыла натянуто-приветливая улыбка. Илья поразился, сколько разных эмоций скрывалось за показной приветливостью. Страх, желание угодить и что-то еще. Брезгливость? Внимание Ильи переключилось на шприц, который девушка воинственно несла перед собой. Шприц был не обычный одноразовый, каким пользовались повсеместно, а большой с толстыми стеклянными стенками и нанесенной на нем разметкой. Такие можно увидеть теперь только в кино.