Дамина Райт - Ваша справедливость мертва

– …как я мог знать… ведьмовской род… проклятое задание… – чуть слышно донёсся голос Зейнерана.

– Что за «ведьмовской род»? – с притворным участием спросил Лэннери, подлетая ближе. Мёртвый фей умолк, повернулся и уставился на живого, хмуря белёсые брови.

– Случайно услышал, – как ни в чём не бывало продолжал Лэннери. – А так хотел поблагодарить за гостеприимство.

– Правда хотел? – прошелестел мёртвый фей. – Вы, молодые, неблагодарны. Видел этих… я сам их из кокона вынимал, нянчился с ними, пока детьми были, а ничего уже не помнят…

– Я и сейчас могу воскресить в памяти день, когда свет пролился в мой кокон, – высокопарно заверил его Лэннери – мол, я-то не такой. Правда, воспоминания, связанные с Белой Наставницей, причиняли ему боль, но призраку об этом знать необязательно.

– Славный мальчик, – одобрил тот. – Поговорим?

Лэннери кивнул. Ему не хотелось спать, а рассказ фея, родившегося двести пятьдесят лет тому назад, может оказаться интересным и натолкнуть на какие-то новые мысли в отношении черномагов и ведьм.

Зейнеран начал просто:

– Ты никогда не слышал про ведьму, из-за которой был нарушен ход времени?

Глядя на то, как Чёрная Звезда вступает в свои права – это выглядело так, будто кто-то стирал кровь с неба чёрной тряпкой, – Лэннери отозвался:

– Слышал. Ведьма – возлюбленная фея?

– Она самая, – и Зейнеран пустился в воспоминания.

С его слов, чёрная магия в роду была как болезнь, могущая проявиться в любом поколении. И потомки ведьмы жили с осознанием того, что рано или поздно одному из них захочется нырнуть в это зловонное болото. Лэннери слушал внимательно, соображая, не стоит ли организовать поиски «ведьмовских» или «черномагических» родов, как только он станет Наставником, и перед ним откроется больше возможностей. Пока он размышлял, Зейнеран добрался до сути своего рассказа:

– И вот мне дали задание: найти потомка ведьмы, потому что Золотая Наставница долго рылась в свитках, и ей пришла в голову интереснейшая мысль…

«…такая же, как и моя», – закончил про себя Лэннери. Что ж, не он придумал эту идею, но зато именно он может её осуществить!

– Я принялся за дело, – бормотал Зейнеран, неслышно плавая туда и сюда в воздухе, – мне пришлось рыться в человеческих библиотеках, читать летописи, расспрашивать людей, которые могли помочь. Я выяснил, что потомки ведьмы разбогатели, что след их вёл с Рубиастрии на Флавастрию лет шестьсот тому назад… Узнавать, кто из потомков ведьмы остался на Рубиастрии, не было времени. Я ещё успел рассказать рейгеле Илетте Норсальской о том, что здесь, среди знати, может оказаться потомок ведьмы. Да что там рейгела, я похвалялся всем и каждому! И болтовня дорого мне обошлась. Я летел в тёмном переулке, когда на меня напали сзади. Скорее всего, это был черномаг. Помню только страшную боль, и свет моих крыльев погас навсегда! Очнулся я уже Светлой Душой. И меня отправили в этот храм, – закончил свою безрадостную повесть Зейнеран.

Лэннери изобразил сочувствие. На самом деле, единственным чувством, которое он испытал, было удивление от подобной глупости. Как можно разбалтывать свои тайны кому бы то ни было, кроме своей же Наставницы?!

– Вот такая жизнь… – начал Зейнеран, но тут же осёкся и посмотрел мимо собеседника. – Кто-то из твоих подопечных решил улететь, будущий Белый Наставник!

Лэннери оглянулся и узнал Ретане; под покровом густой, бархатной тьмы фея собиралась в город. У Лэннери не было сомнений в том, куда она направляется – он знал, что Мэйсин вместе со своими друзьями заночевала на постоялом дворе. А убитых в таверне людей будут хоронить на местном кладбище завтра утром. Вероятно, Ретане хотела поддержать Мэйсин, пусть та её об этом и не просила.

– Вынужден вас покинуть. Благодарю за увлекательную историю, – церемонно сказал Лэннери Зейнерану. В несколько взмахов крыла догнал золотую фею и полетел рядом:

– Погоди, Ретане, тебе нельзя лететь одной! После того, что случилось в таверне!

– Именно поэтому мне и надо лететь к Мэйсин, – Ретане покосилась на него, и голос её звучал так, словно Лэннери – досадная преграда на пути и ничто больше. – Знаешь же, как люди беспомощны!

Лэннери подумал и ухватил её за руку, останавливая:

– Ретане, жизнь любой феи ценнее, чем жизнь десяти простых смертных.

Глаза собеседницы широко распахнулись от негодования:

– Ты как Торнстед!..

– Неправда, – Лэннери старался вести себя как можно хладнокровнее. – Я говорю, как есть. Если погибнут Мэйсин и её компания, Звёзды будут сиять, как прежде. Если умрёшь ты, на лике Золотой появится ещё одна трещина. А затем другая, третья – и мрак накроет не только нас, но и людей, которых ты так любишь. Подумай об этом, Ретане. Ты же неглупая, верно? – прибавил он, надеясь, что доводы разума возьмут над ней верх.