Дамина Райт - Ваша справедливость мертва

– Нет. Я это не первый раз пробую.

Лэннери равнодушно пожал плечами, а вот Торнстед брезгливо скривил физиономию:

– Ты ешь и пьёшь то, что жрут и хлебают бездарные?!

Ретане вспыхнула. Румянец залил всё её лицо и даже шею.

– Да! И не смей так говорить, ты не Золотая Наставница, чтобы мне указывать, Торнстед!

Они осмотрительно разговаривали на фейском языке, так что людям со стороны этот разговор слышался щебетаньем – смешным, должно быть, когда подобные звуки издаёт широкоплечий силач вроде Торнстеда.

– Беа, скажи ей, – потребовал он, и кулаки Лэннери сжались. «Беа», вот как! За то время, пока феи были в пути – всего-то день и ночь, – случая поговорить с Торнстедом наедине так и не представилось. А хорошо было бы с размаху впечатать кулак в его мясистый нос и полюбоваться, как хлещет кровь!

«Лэн, – голос Айи был как кружка ледяной воды на голову. – Остынь!»

Беатия, сушившая длинные волосы у очага, даже не обернулась. Ретане повторила с вызовом, всё такая же красная, словно рубиастрийский алоцвет:

– Не смей!

– Прекратите, – негромко, но строго потребовал Лэннери, по очереди глядя на обоих. – Карисена ничего не говорила насчёт того, кто и что должен пить или есть. Мы обойдёмся сайкумом и росой, а Ретане, если так желает, пусть опрокидывает хоть сто кубков с кохлем! Главное, чтобы потом не пришлось тащить её на себе. Поняла? – Он обращался к Ретане, сидевшей рядом, и та отозвалась тише и спокойнее:

– Зачем сто… Мне хватит одного-двух.

– Вот и прекрасно, – Лэннери оглянулся на шумную компанию сзади – Мэйсин уже оправилась от встречи с феей и о чём-то весело говорила с парнями. Шуршали разворачиваемые свитки. Коротышка в жёлтом закрылся руками и покачивался то в одну сторону, то в другую. Показалось, или по его невзрачному лицу пробежала судорога? Не отрывая от него взгляда, Лэннери задумчиво гладил палочку, когда донёсся весёлый голос одного из парней:

– Эх, какая славная учёба нас ждёт в Университете! Готов поспорить на бочку кохля, после ученья мы легко сможем создать бэлюйн!

Лэннери хмыкнул, проводя пальцами по узлу деревянных волос Айи. Он слышал от Наставницы, что синий камень бэлюйн – это известная человеческая легенда; якобы тот, кто найдёт рецепт его создания, обретёт бессмертие и осуществит свои желания. «Конечно, никакого бэлюйна не может быть, – вспомнился тихий голос Мооззы. – Кэаль не дарует бессмертия никому, даже Хранительницам, не то что бездарным!»

Но люди всегда верят в несбыточное.

– А я, – возбуждённо проговорила Мэйсин, – буду учиться лучше вас всех и смогу вернуть легендарных геарисов!

Парни стали смеяться и подшучивать над ней, но девушка вскинула подбородок:

– Вот увидите, я добьюсь своего!

И разом опрокинула весь кубок. Кто-то захлопал в ладоши, другие снова засмеялись, а тем временем к столу, где сидели феи, заспешил сам хозяин с подносом в руках. Румяный, вспотевший от усердия, с лоснящимися щеками. Видать, жаждал благословения Кэаль, потому и не поручил это дело помощнице. Он поставил перед Ретане тарелку с жарким, кубок с кохлем, расцвёл от сухого: «Благодарю» и не отходил от стола, пока Лэннери с некоторым раздражением не заверил его, что больше они ничего не желают.

– Как угодно, – Жёлтый Ус поклонился, и пару мгновений казалось, что он не сумеет выпрямиться без посторонней помощи. Но нет, сумел – и, кряхтя, радостно улыбаясь, пошёл обратно на кухню. Ретане потыкала в мясо двузубой вилкой – ещё и умела обращаться с ней! – и тихонько протянула:

– Университет, значит. Так нам по пути!

Лэннери не понравились её интонации. Она что же, собиралась преследовать эту несчастную девицу? Стараясь не принюхиваться к жаркому, юный фей вынул из котомки сайкум и кувшинчик с росой. Беатия и Торнстед сделали то же самое, и вышло так, что с человеческой едой сидела только Ретане.

– Как ты познакомилась с Мэйсин? – спросил Лэннери, найдя на столе нож и обтирая его рукавом, после чего разрезал сайкум на две части и убрал одну в котомку.

Ретане подняла глаза от тарелки.

– Ах, Мэйсин… Она живёт в одном городке, ещё меньше этого, и вокруг дома у неё разбит красивый сад… А там растут желтянки, раннеросты и другие чудесные цветы…

По описанию дома – со стражей и слугами – Лэннери догадался, что Мэйсин из богатой семьи. Отчего же ей взбрело в голову бежать в Университет, расположенный далеко на севере, в столичном городе Гаркенсоль? Неужели так велика жажда знаний, что ради них изнеженная девушка была готова переносить все тяготы пути пешком?