Дмитрий Янковский - Штурм бездны: Море. Цикл «Охотник»

Это определенно был взрослый мужчина, одетый в ладный гидрокостюм из толстого губчатого материала, со шлемом на голове. Видимо ощутив, что теряет силы, он накинул лямку ремня гарпунного карабина себе на запястье, чтобы не лишиться оружия. В сознании был мужчина или нет, понять было сложно, да и сложно было определить, жив ли он до сих пор. Дело в том, что когда охотники ныряют, они делают себе инъекцию особой грибковой культуры, которая, потребляя сахар, выделяет кислород прямо в кровь чтобы заменяя дыхание. При этом дыхательный рефлекс отрубает начисто, обычным путем не поймешь, жив человек или нет.

Я подумал, что надо послушать сердце, но Ксюша меня опередила, опустилась на колени, и прильнула ухом к груди охотника.

– Жив, – через несколько секунд заявила она. – Надо шлем снять, а то когда действие грибка кончится, охотник не сможет дышать.

Как снимать шлем, никто из нас не имел ни малейшего представления, мы знали об охотниках лишь из книг и фильмов. Ни я, ни Ксюша живьем их не видели никогда. Пришлось повозиться, но пока мы были этим заняты, мужчина начал подавать признаки жизни, сначала стянул перчатку с руки, потом открыл защелку шлема освободившимися пальцами. Дальше мы ему помогли, и стянули шлем.

Перед нами был глубокий старик. Ему уже наверняка стукнуло больше семидесяти, точнее трудно было сказать, так как никого старше этого возраста мы не видели, и его лицо почти полностью скрывала маска подшлемника. Но все равно были видны морщины, и пряди седых волос, а веки были дряблыми. Сделав несколько глубоких вдохов через клапан подшлемника, он повалился на бок, и принялся отстегивать тяжелый гарпунный карабин от запястья.

Честно говоря, если перед нами из воздуха материализовалась фея с крылышками, или Баба-Яга пролетела в ступе, мы бы удивились ничуть не больше, чем при виде живого охотника. Откуда ему тут взяться? В закрытом море, на забытом всеми острове…

– Взрослые далеко? – хрипло спросил он, не без труда восстановив дыхание.

Мы с Ксюшей переглянулись.

– Взрослых тут нет, – ответила она.

– Я вижу, что нет. Спрашиваю, далеко они?

– Не ближе, чем в Турции, – хмуро ответил я. – Вы знаете, где находитесь?

– Крым, Севастопольская бухта. Так?

– Да, – мы с Ксюшей дружно кивнули.

– Примерно десять лет назад тут произошла катастрофа баллистического лайнера, – не без труда начал объяснять старик. – Недавний орбитальный мониторинг показал в устье реки наличие поселения. Вы об этом что-то знаете?

– Конечно. Мы с этого лайнера и из этого поселения, – ответил я.

– Далеко до него? Я представления не имею, в какой части бухты нахожусь.

– В самой восточной. Тут река впадает в море.

– Устье реки Черной, – пробормотал старик. – Значит, до поселения километров пять. Так?

– Примерно, если в обход.

– Мне в моем состоянии не добраться, – заявил старик. – Нужны взрослые. Позовите их, я тут подожду.

– Взрослых тут нет. Все умерли, – выпалила Ксюша. – Никого не осталось.

Лицо старика приняло озадаченное выражение, но он не стал переспрашивать, мол, уверены мы в том, что говорим, или нет. По нам, наверное, все было видно.

– Все погибли, – повторил я на всякий случай. – Точнее умерли. От болезни. Но мы вам поможем добраться до поселения.

– Если нет взрослых в этом нет смысла, – с грустью произнес старик.

– Вы охотник? – осторожно спросила Ксюша, садясь на песок.

Вопрос был глупый. Никто, кроме охотников, не имел доступа к данным орбитального мониторинга, и она прекрасно это знала. Никто, кроме охотников, не пользуется дыхательным грибком. И никто, кроме охотников, не вооружен бесполезными на суше тяжелыми гарпунными карабинами, предназначенными лишь для уничтожения биотехов на глубине.

– Да, я охотник, – ответил старик, и снял с головы подшлемник.

Мы с Ксюшей ахнули. Мы его узнали. Мы сотню раз видели это лицо на фотографиях в энциклопедии, и в документальных фильмах.

– Меня зовут Андрей Вершинский, – добавил он, поднимаясь на ноги. – Слышали о таком?

Наверное, если бы в бухту вошел парусник под алыми парусами, с дрессированными мартышками на вантах и с енотом в качестве капитана, мы с Ксюшей меньше бы обалдели. Перед нами стоял сам Вершинский, великий охотник по прозвищу Хай. В общем, мы рты раскрыли, да так и глазели на старика. Ксюша сидела с винтовкой у ног, а я стоял и думал, как себя дальше вести.

– Чего уставились? – пробурчал Вершинский. – Звать-то вас как?