Леонид Акимкин - COVID 19

Я так и продолжил ее так называть про себя. Мне нравилось это, конечно, я вкладывал в это слово другой смысл. Мне кажется она сама по сути своей солдат, не в том смысле, что «дай ружо и айда в атаку». Хотя уверен и это ей по плечу. Есть в моей Солдатке какая-то внутренняя сила, которой нет ни у современных крепостных, ни у современных барьёв нашей губернии.

Почему она такая? Это особенность ее характера или в Сибири они все такие? Я всегда поражался нашему всеобщему принятию нового уклада. Да, конечно пропаганда работала двадцать четыре на семь, разъясняя необходимость нового уклада жизни. Мы все видели своими глазами, как в две тысячи двадцатом все надежды на выход из кризиса полетели псу под хвост. Ни одна вакцина не смогла обезопасить человечество от COVIDа. На наших глазах вымерла Молдова и Туркменистан. Распался Евросоюз, и Китай захватил Монголию. И это только в две тысячи двадцатом.

Но вот так без противления дать себя поработить… Как это стало возможным? Юра клялся, что не знает от чего так. Но предполагает, что видимо с неудачными вакцинами нам вводили что-то еще, что-то подавляющее волю. Когда-то все говорили, что с вакцинацией будет чипирование, возможно, это и произошло. Мы пришли к такому выводу, решили так думать. Так удобнее, чем согласиться с тем, что желание выжить сильнее чувства справедливости и желания свободы. Что мы настолько стали мягкими и безвольными в двадцать первом веке, что готовы на добровольное рабство лишь бы только существовать.

Мои размышления прервала Солдатка. Она молча подошла и уткнулась головой мне в спину. Как она это делает при ее то росте, ума не приложу. Может приседает? Я не оборачиваясь пошел на площадь, зная что за мной, бесшумно ступая, плывет моя рыжеволосая жена. Все-таки надо подать прошение.

Сегодня снова проверочный день. Юры не было в поместье уже неделю и увильнуть от данной процедуры мне не удалось. Сегодня в одном ряду со мной стояла Галина. Она вытянула свою тонкую руку вслед за мной. Какая же у нее удивительно белая кожа. Такая должна быть у барыни, которая никогда не работала в поле. И если бы не мозоли на тонких длинных пальцах я бы точно решил, что моя Солдатка сбежавшая из Сибири дворянка.

Помощник управляющего быстро провел сканером над моим запястьем, и на экране высветилось число девятнадцать. Хорошо, что не «крепостной». Он сделал шаг к Солдатке, отсканировал ее запястье и на экране появились цифры «двадцать семь»…

«Вот это поворот!», – пронеслось в моей голове, а у помощника управляющего от неожиданности отвисла челюсть. Так с отвисшей челюстью он и побежал в поисках начальства.

– Конечно, надо отпускать, конечно! – Юра вышагивал по своему кабинету, – надо, надо, а надо ли?

– Что значит, надо ли? – я аж покраснел от негодования, – Юра! Она «двадцать седьмая»! Она свободная! Её надо в «тридцатку»!

– Конечно, надо! Это справедливо! И мне понятен твой рыцарский порыв. Она уедет в «тридцатую» зону, станет там руководителем отдела продаж финских писсуаров. Заведет кота, пару любовников и подержанный «мини купер», чтобы быть несчастной и независимой. А главное свободной! Ну а ты будешь тешить себя своим благородством, спиваясь на моих запасах вискаря, пока однажды не залезешь в петлю. И хрен бы с тобой, если преставишься, но нет, тебя же спасут! А потом на каторгу, у нас за попытку самоубийства, напоминаю, на ка-тор-гу! И тогда я буду спиваться из-за чувства вины, а потом полезу в петлю и далее по твоей схеме. А там, на Якутских приисках, меня встретишь ты! Слепой на один глаз безногий калека, увидишь меня и начнешь причитать, что я был прав! Потому что я прав!

– Что за бред ты несешь, Юра?! Ну допустим, я твой друг, твоя собственность, пусть так. Нет у меня выбора, а у нее есть! Она может быть свободной! У нее есть иммунитет!

– Пра-виль-но, – Юра плюхнулся на диван и, схватив с журнального столика трубку, стал ее усердно набивать табаком, -Только ты её спросил, чего она хочет?

– Да что её спрашивать! Она вообще не понимает, что происходит! Она сказала, что в Сибири проверочные дни, это когда всех по спискам проверяют! Она даже не знает, что такое COVID! Она крепостное право считает за норму и пр этом она же когда-то жила нормальной жизнью, как мы все, но не помнит об этом ни хрена!

– В том-то и дело, Сашка. Я не знаю, что происходит в Сибири, может, там испытывают какие то «забывательные» лучи и через пару лет и ты, и я будем всецело полагать, что всю жизнь были барином и холопом. И дружбы нашей не запомним, но не это главное. Ты хочешь человека, ничего не понимающего в современном мире, не представляющего разницы между смартфоном и автомобилем, отправить туда? В «тридцатку»? В лучшем случае она сойдет с ума…