Лариса Шкатула - Обратная сторона личной свободы

Но она тоже будет иметь деньги. Много денег! Столько, что, если у Рыжего их вдруг не станет, она сможет одолжить. И даже просто дать без отдачи.

И в самом деле условия были лучше не надо, но Люда не пожалела о деньгах. В конце концов, речь шла о её будущем.

– Знаешь, не было бы счастья, да несчастье помогло, – сказал ей Рыжий, когда против ожидания ей дали не местный, а общий наркоз, а потом она обнаружила у себя операционный шов. – Это, между прочим, я настоял, чтобы тебе предварительно УЗИ сделали. Прости, я не сказал: у тебя киста была на яичнике. Ну и Паша заодно её удалил…

– Ни фига себе, заодно!

Он говорил с ней об этом как о деле обыденном. Считал, что она медик и не имеет права на какие-то там слабости. Тем более расстраиваться насчёт того, что ей сделал некий Паша. На самом деле врач Павел Герасимович. Молодой, но уже подающий надежды. Рыжий, надо думать, нарочно называл его Пашей, чтобы показать свою близость к будущему светилу.

– Я, наверное, ещё должна осталась? – спросила она прямо.

Рыжий несколько смущенно отвёл взгляд.

– Я сказал ему, что у тебя всё равно нет больше денег, что ты сирота, воспитывалась со мной в одном детском доме.

– И он просто так сделал операцию, бесплатно?

– Ну, не совсем просто так… Кое-что я ему буду должен, но зачем тебе это знать?

– Я не хочу быть должной тебе! – заявила Люда.

– Эх, Люська! – ностальгически вздохнул Рыжий. – Ещё неизвестно, кто из нас двоих кому должен!.. Ты на меня не очень злишься?

– За что? – удивилась она.

– Ну, я таким дураком был. Чувствовал себя чуть ли не наставником одной глупенькой малышки, которая доверяла мне. Именно мне, такому раздолбаю!

– Хочешь сказать, что ты и сейчас раздолбай?

– Нет, конечно, сейчас я старый хитрый лис, который потихоньку делает карьеру, хотя ему ещё учиться и учиться…

– Хвастун ты, Рыжий! – с трудом улыбнулась ему Люська, которая чувствовала себя ещё достаточно слабой после операции.

Ещё бы, перенести такую безо всякой подготовки! Она до сих пор чувствовала некоторую ошеломлённость от одного только сообщения бывшего возлюбленного.

После этих событий прошло два месяца. Людмила Тимошина теперь снимала квартиру и подрабатывала в частной клинике, помимо работы в аптеке, но этого заработка вполне хватало, чтобы она могла впредь не просить денег у матери.

Хотя та всё равно денег ей прислала. Судя по всему, как только домой вернулась.

Наверное, если бы мама не прилетела тогда, пусть всего на один день, Люда и не стала бы эти деньги получать. Так она на всех своих родственников злилась. А теперь…

У Рыжего 5 мая был день рождения. Она решила пустить присланные деньги на подарок. Зашла в недавно открытый магазин швейцарских часов. Дорогие купить не смогла – не те деньги были в руках, но кое-что по своим возможностям нашла.

Купила и отнесла Рыжему, предварительно сделав гравировку: «Помни наш детдом, и удачи тебе!» Может, надпись была и не слишком удачной, но Рыжий растрогался.

– Спасибо тебе, Малыш! Вот уж не ожидал. Небось все деньги на подарок угрохала?

– Тебе-то какая разница, – нарочито грубо ответила она. Чего уж теперь говорить, все не все, когда дело сделано? – Дарёному коню в зубы не смотрят!

– Не груби папочке, – сказал он и посмотрел ей в глаза. – Ну а детдом к чему приплела? Намекаешь, что у тебя с родными полный разлад?

– При чем здесь это? Я всего лишь решила, что твоя жена не должна ревновать к детству, что она ничего такого не подумает. Не хотелось, чтобы под её давлением ты эти часы выбросил. У тебя останется обо мне кое-какая память, а у меня – этот шов.

Она чуть коснулась живота. Может, прав Рыжий, что заранее её не предупредил. Людмила в те дни была так взбаламучена, так неспокойна, что сообщение о кисте всё только усугубило бы.

– А жене скажешь, что это человек, которого ты когда-то вывел в люди… Это, между прочим, правда. А другим эту надпись и показывать не надо.

– У-умная-а!

– А ты сомневался?

– Какие уж тут могут быть сомнения? Доктор Франкенштейн и его питомцы…

Насчет доктора Людмила не очень поняла, но интонация Рыжего ей не понравилась.

– Что-то я не врубаюсь, ты пошутил или оскорбил?

Рыжий немного смутился, но проговорил:

– Примешь от меня ещё один совет на прощание?

– Приму. Давай вываливай свой совет. Что мне стоит делать или не делать?

– Не поступай в медицинский институт!

– Почему? – Людмила даже растерялась. Ей казалось, что лишь одна дорога может быть у неё, и вдруг кто-то говорит: не ходи по ней?!