Сергей Михайлов - Колыбель качается над бездной

– А ты сам-то к учёной братии разве отношения не имеешь?

– Да из меня учёный как из свиньи паровоз! Я ведь раньше, до «командировки», в редакции газеты «Ленинское знамя» работал.

– Как же ты здесь оказался?

Дмитрий развёл руками.

– Для меня это полнейшая загадка. Трудился себе спокойно в редакции, звёзд с неба не хватал, никого не трогал, нигде особенно не высовывался – и вдруг, на тебе, командировка на режимный объект оборонного значения! Я сначала решил, ошибка это, с кем-то меня спутали, наверняка кто-то другой должен вместо меня ехать. Однако начальство было непреклонно: никакой ошибки нет, велено направить именно тебя. Веришь ли, я до сих пор не знаю, зачем я здесь. Одно знаю наверняка: случайно сюда не попадают… Кстати, ты ведь тоже не из этих, не из яйцеголовых?

– Не из этих. Я специалист в области маркетинга и рекламного бизнеса, если тебе это о чём-нибудь говорит.

Лицо у Дмитрия вытянулось.

– Специалист в области… чего?

– Значит, ни о чём. Послушай, друг, сюда хоть какая-то информация извне просачивается? О событиях в мире, например, об исторических катаклизмах, войнах, о той мерзости, которая выплеснулась наружу после развала Союза?

– Развала чего? Извини, брат, я, может быть, задаю глупые вопросы, но мы здесь, действительно, ничего не знаем. Единственное, что сюда поступает регулярно и в большом объёме, это информация о новейших достижениях в различных областях знания. Без этого наши доморощенные учёные вряд ли смогли бы творить в ногу, так сказать, со временем, их мозгам нужна постоянная информационная подпитка.

– Она нужна любым мозгам. Чтобы не свихнуться. Ладно, слушай, расскажу тебе, что в мире творится. Только крепче держись на ногах.

Семидесятый год прошлого столетия… Точка отсчёта моего исторического экскурса, который я должен совершить ради просвещения моего нового приятеля. Должен признаться, я скрыл от него, что от событий последней трети двадцатого века свихнуть куда проще, чем от информационного вакуума.

Семидесятый год… Что я знаю о нём? Практически ничего. Советский Союз под руководством Коммунистической партии семимильными шагами шагает к победе коммунизма. Два года, как отцвела «Пражская весна». Продолжает греметь война во Вьетнаме. Советский народ клеймит позором американских агрессоров. Сальвадор Альенде становится президентом Чили. Исполняется сто лет со дня рождения Владимира Ильича Ленина и семьдесят со дня смерти Фридриха Вильгельма Ницше. На Луну высаживается советский «Луноход». Японский писатель Юкио Мисима совершает ритуальное самоубийство. Уходят их жизни Керенский, Лев Кассиль, Ремарк, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин. Распадается «Битлз». Леннон погибнет ещё только через десять лет, как и Высоцкий, как и Джо Дассен… Что-то больше ничего на ум не приходит. Может, позже вспомню…

Да, и самое главное событие того памятного года: в семидесятом родился я. Может быть, факт моего рождения когда-нибудь станет событием, определяющим весь ход мировой истории? (О, какими же пророческими оказались мои слова!)

Дмитрий слушал меня, раскрыв рот. Он был бледен, как простыня после стирки, и сильно напуган. Да, именно напуган. Испуг искорками вспыхивал в его глазах, и по мере моего продвижения по оси времени от благословенных семидесятых к смутным девяностым искорки эти загорались всё чаще и становились всё ярче. Война в Афганистане, Олимпиада-80, Чернобыль, смерть Брежнева и последовавшая быстрая смена лидеров государства, от Андропова до Горбачёва, закончившаяся пресловутой «перестройкой». Вывалив на беднягу целый сонм модных в то время словечек типа «гласность», «альтернатива», «плюрализм», я добрался, наконец, до девяностых. Здесь-то и началось для него самое страшное. Крушение КПСС, развал советской империи и всего соцлагеря, ГКЧП и штурм «белого дома», язвы «горячих точек» на теле бывшего постсоветского пространства, самая крупная из которых – Чечня, коррупция в высших эшелонах власти, криминал и беспредел во всех сферах жизни, серия терактов, потрясших всю страну, «Норд-Ост» и Беслан, Мавроди и Ходорковский, Ельцин и Березовский, нищие и миллиардеры бывшей страны Советов…

К концу моего рассказа его уже трясло.

– Да как же… как же вы живёте во всём этом? – клацал он зубами в нервном ознобе. – В таком мире?

– Так и живём, – мрачно ответил я. – Строим развитое капиталистическое общество. Со всеми вытекающими отсюда прибамбасами.