Александр Мирошниченко - Авантюра №2, или Пассажир с места 6 «чарли»

– Если что – обращайтесь, – показал свой посадочный талон и отчеканил: – Моё место двадцать два «цэ».

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Инга, а Галина подумала: лучше бы не понадобилось, и тут же поймала себя на мысли, что совсем не верит в то, что подумала.

Когда все пассажиры прошли в самолёт, а рамп-агент принёс загрузочную ведомость, проводники выполнили установленные процедуры закрытия дверей. Для тех, кто работает в салоне, после этого начинается новый этап полёта. Кабинный экипаж приступает к выполнению рутины – доведению информации о средствах спасения и путях эвакуации. Процедура обязательная и даже необходимая, но её, как обычно, никто не слушал. Участие Галины в этом процессе ограничилось включением записи, поэтому она имела возможность ещё раз заглянуть в салон на место шесть «чарли», которое занимал тот самый известный политик, что вернул ей чувство опасности. Господин был чем-то раздражён и не считал нужным это скрывать.

«Как же по-разному выглядят люди в телевизоре и в жизни», – в очередной раз подумала Галина. Ей часто приходилось пересекаться по работе с известными персонами. И она уже привыкла к тому, что распиаренный образ не имеет ничего общего с реальным человеком. Так, выдающийся кинорежиссёр, который ей виделся носителем изящных манер, однажды при ней наорал на молоденького проводника за то, что тот, смущаясь, отказался пересадить его в бизнес-класс. А вот эстрадная дива, которую все считали хулиганкой и грубиянкой, даже фильм про неё сняли, оказалась вполне приветливой и даже терпеливой: перед вылетом из Цюриха к ней, уже расположившейся в бизнесе, все проходящие мимо пассажиры обращались за автографом, так она никому не отказывала. И только королева Швеции что на борту самолёта, что вне его была одинаковой для российской публики – её не замечали либо вовсе не знали о её существовании.

Поэтому привыкшая к различным метаморфозам Галина не столько смотрела на популярного политика, сколько пыталась понять, что за опасность ей, а значит, и всем, кто находился на борту, угрожает. А то, что опасность есть и она велика, сомневаться не приходилось.

А в это время в кабинет большого босса некой секретной службы одной из стран, не совсем дружественной, на доклад вызвали руководителя специальной операции, крайне деликатной, поскольку выполнялась в интересах политического руководства страны. Естественно, в случае утечки или, боже упаси, провала это самое политическое руководство будет утверждать, что знать не знало о самовольстве спецслужб.

– Пока всё идёт по плану, – рапортовал докладчик, глядя в раскрытую папку, то ли уточняя детали, то ли не желая смотреть на шефа. – Объект в самолёте, наше сопровождение – согласно установкам. Контакты со смежниками налажены, они готовы оказать содействие в любой момент при необходимости.

Доклад был закончен, но тишина в ответ заставила посетителя поднять взгляд, чтобы убедиться: его услышали. Более того, человек напротив внимательно смотрел в глаза, словно ожидал чего-то ещё. Деталей, касаться которых подчинённый не особо хотел. Но стоящий напротив был достаточно опытным в своём деле, чтобы понимать: никому нельзя доверять информацию в объёме большем, чем это необходимо для выполнения своей части общей задачи. Даже если этот кто-то – твой непосредственный начальник.

Поэтому он спокойно выдержал взгляд своего руководителя, который в свою очередь, поняв, что большей информации не получит, подумал: «Может, оно и к лучшему» – и открыл небольшую коробку из телячьей кожи с тиснением, где, и все в службе про это знали, лежали гаванские сигары.

Хозяин кабинета внешне немного напоминал Черчилля, и вполне возможно, именно для усиления сходства с известной личностью тоже курил сигары. Он достал одну, нежно помял её. Потом понюхал, осторожно втягивая воздух. Гость знал, что красивая коробка называется хьюмидор, и не сомневался в том, что всё необходимое в ней имеется: и гильотина для обрезки сигар, и увлажнитель, и гигрометр. Курить в службе категорически запрещалось, а для того чтобы шеф предложил пройти в соседнюю с кабинетом комнату и раскурить сигару, должно произойти что-то неординарное. Посетитель не любил и даже избегал всего нестандартного или внезапного. К тому же был достаточно независим, как, впрочем, и все профессионалы. Может, поэтому никогда не удостоился чести быть приглашённым в специальное помещение, куда дверь, кстати, непосвящённый и не заметит.