Александр Мирошниченко - Авантюра №2, или Пассажир с места 6 «чарли»

Лётный состав, нужно сказать, сильно помолодел за последние десятилетия. В своё время, чтобы попасть на международные линии, приходилось сначала полетать в малой авиации, набраться опыта. Сейчас же ситуация поменялась: многие пилоты попадают в компанию сразу же после выпускного курса учебного заведения. Галина Ивановна как-то, прикрывая свою реальную тревогу, с шутливой интонацией спросила соседа по даче – лётного начальника довольно высокого ранга, не страшно ли летать с такими юнцами. На что тот неожиданно серьёзно ответил:

– В войну двадцатилетние выполняли боевые задания, а среди Героев Советского Союза были немногим их старше. Эскадрильями, а то и полками командовали не достигшие тридцати, то есть очень молодые по сегодняшним меркам люди.

– Так то ж в войну, – возразила смущённая таким ответом Галина.

Не сбавив градуса серьёзности, собеседник пояснил: на войне так было, потому что ответственность на плечах молодых была велика. Но ведь и у нынешних мальчишек и девчонок, за спиной которых жизни сотен пассажиров, ответственность не меньше. Это и ускоряет их взросление. И человеческое, и профессиональное.

– Так что, Галя, не боись, – уже шутливо закончил коллега-дачник и добавил: – Мне, между прочим, когда я стал командиром «трансконтинентального лайнера» Ан-2, едва стукнуло двадцать, а в двадцать шесть я уже вторым пилотом на международных линиях летал. Может, это не они становятся моложе, а мы стареем?

Галина не сомневалась в том, что он знает, о чем говорит, и, вероятно, ещё бы побеседовала, но последние слова её как-то резко «успокоили».

– Вот спасибо – «порадовал»! – щекотливую тему возраста Галина, которую молодые коллеги уже давно называли исключительно Галина Ивановна, а за глаза ещё и «ровесницей авиации», обсуждать никак не планировала.

После этого разговора Галина спокойнее воспринимала молодых, с вершины её возраста, пилотов – профессионализм и правда важнее. Ровно до того момента, когда молоденький пилот при заселении в гостиницу прям возле стойки администратора начал её, как говорили во времена молодости Гали, обхаживать, а на современном молодёжном жаргоне – «клеить». Такое поведение больше удивляло, чем веселило, хотя выглядело это со стороны и правда довольно смешно и нелепо. И вовсе не из-за разницы в возрасте. Подружка-парикмахер, каждый раз делая Галине стрижку, не упускала возможности поделиться подробностями своей бурной личной жизни, так она ещё и не про такую разницу в годах рассказывала. Удивительной эту сцену в фойе делал тот факт, что она совершенно не привлекала этого мальчика как женщина – такие вещи она определяла безошибочно.

Галина даже улыбнулась, вспомнив, как недавно ехала в метро, а рядом три девчонки лет двенадцати обсуждали одну из них. Говорили они так громко, что Галина получала информацию вне зависимости от её желания.

– А ты ему нравишься? – заинтересованно спрашивала одна.

– Не знаю, – отвечала та, отношения которой разбирала по косточкам компания.

– Ты сама не чувствуешь, что ли?! – широко, насколько это возможно, раскрыла ещё детские глаза всё та же подруга, демонстрируя своё искреннее изумление, затем томно и расслабленно добавила: – Я вот всегда чувствую, нравлюсь парню или нет, – но уже с глубоким вздохом закончила: – Только, блин, каждый раз ошибаюсь.

Галина еле сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха. В отличие от этой «опытной дамы» подросткового возраста, она всё-таки никогда не ошибалась в том, какие эмоции или чувства вызывает у тех, с кем общается. И уж тем более когда речь идёт о сексуальном влечении, – тут для неё всегда всё яснее ясного. Поэтому-то и показались ей не совсем логичными потуги этого мальчишки. Получив вежливый, но однозначный от ворот поворот, он без промедления переключился на коллегу помладше – Ксюшу. Та, мягко скажем, не красавица, может быть, по этой причине восприняла ухаживания пилота более заинтересованно. Хотя настоящего влечения и к ней у второго пилота Галина тоже не обнаружила и подумала полушутя-полусерьёзно: «Может, он просто спать один боится».

Однако интуиция подсказывала, что дело здесь совсем в другом. Чуть позже ей представилась возможность убедиться в том, насколько она была права в отношении этого юного «донжуана».

Галина уже давно перестала проверять свою интуицию. С тех самых пор, когда очень давно, ещё в детстве, шла с папой из детского сада и ей вдруг стало страшно. Она хорошо помнит, как отчётливо увидела жуткое место, которое находилось в пятнадцати – двадцати шагах прямо на их пути. Но сказать папе, что ей, уже взрослой девочке, которая этим летом пойдёт в школу, страшно, – не могла. Поэтому она остановилась и соврала, что забыла в садике варежки и что за ними нужно обязательно вернуться. Папа куда-то торопился. Он всегда, сколько помнила себя Галина, куда-то торопился. Вот и тогда он буркнул, что с варежками ночью в детском саду ничего не случится, а руки можно подержать в карманах пальто.