Мария Новик - История одной тени

Пора бы выбросить из своей головы руатские словечки. Ородон вздохнул, потому что не мог по сей лик забыть Даллу. Он намеревался совершить ещё один ритуал призыва, чтобы попрощаться. В который раз. Слишком глубоко милая смуглая коренастая руат засела в его сердце. Она нашла ключ, отпирающий любовь и беспрекословную верность, подчинила своей воле непокорного байсара. Он пал перед ней ниц и до сих пор не мог подняться.

Хейланта напоминала о первой иррам. Она схожа по характеру с Даллой. Вот только действия её противоположны материнским. Не принимала дочь новую супругу, как бы Ородон не уговаривал.

Хм… Уговоры… Чисто руатская черта. В былые времена он просто бы стукнул кулаком по столу и одним лишь недобрым взглядом заставил подчиняться решению главы семьи. Но не теперь, когда первая иррам изменила его. В груди остро кольнуло, и внутри разлилась и осела тяжесть. Вот они – чувства, разбуженные лаской и словом, заботой и улыбкой.

Ородон распахнул ставни и хватанул ртом воздух. Он ничуть не охладил нутро, кипящее от чувств, вылившихся потоком. Симеоково бедствие! Как он мог! Поворачивать голову очень тяжело: внезапно Арай подумал, что там, на постели, лежит Далла. Она крепко спит, однако от одного лёгкого касания пальцев и поцелуя может чарующе улыбнуться и открыть глаза…

Ородон сжал пальцы в кулаки, длинные острые ногти процарапали подоконник и впились в кожу. Теперь он понимал руат как никогда хорошо. Как они стенают осемьями по погибшим, как мучаются и поддерживают друг друга в трудную альрону. Но жить с этим… невозможно. Братский народ отнюдь не слаб, он силён. Сильнее, чем арди.

Входная дверь хлопнула, выведя Ородона из глубины страданий. Жгучие слёзы на щеках он вытер тыльной стороной ладоней, постарался вернуться в прежнее состояние невозмутимого главы семьи и непокорного сурового байсара и вышел из спальни.

Хейланта подошла к столу и положила несколько пергаментных свёртков. Тут же метнулась к чану с водой, наполнила кипятник и подвесила на жерди. Лицо её осунулось и потемнело. Снова ная плохо спала. Тревоги захлестывали её. Ородон понимал дочь – впервые такое с ним. Однако не зря опасалась девушка ритуала Йанри. Ородон и сам в этот миг испытал невероятный испуг – что если она покинет Туарим навсегда?

Тарсар давно покинул родовое гнездо – последняя весть от него была на следующий лик после погребения. Ньин отправился в экспедицию к далёким мирам познавать звёзды и открывать новые планеты вместе с тури. Афайимы нынче не сидят на месте, бороздят космос в поисках ответов на давно заданные вопросы.

Неури далеко. Шам находится на берегу Ардария, но там холодно и сыро. Хотя она регулярно шлёт свёртки и уже порадовала отличной новостью – родила двойню и скоро отправится в военный лагерь при храме Земли. Хоть её Ородон увидит и сможет обнять в ближайшее время.

Ритуал помазания два годичных цикла назад определил и судьбу Коринии. Ная стала стражем, и отныне стихия её – Небо. Каждый свёрток из Каларима Ородон раскрывал и читал с содроганием. Не приведи Мудрейший с ней что случится… Стена ныне не крепка. После сильнейшего урагана её пришлось восстанавливать самому Аарису. Столько праведных воинов полегло в горах!

И теперь Хейланта. Уже скоро… Завтра на закате сама Кироса будет проводить обряд. Это великая честь, однако арай боялся так сильно, что едва удержал грозящие вновь политься слёзы. А если Хейланта тоже покинет его навсегда? Или того хуже – не очнётся?

Ородон бросился к дочери и заключил её в крепкие объятия. Пусть это лишнее проявление эмоций, но так хотя бы одна из его дочерей узнает, какон её любит!

– Оин? – несмело спросила Хейланта. Она замерла, не смея ни отпрянуть, ни прижаться к Ородону. – Что с тобой случилось, пока ты спал? – поинтересовалась дочь дрогнувшим голосом.

– Ничего, – улыбнулся Ородон. Он погладил наю по спине и поцеловал в тёмную макушку, по-прежнему не выпуская из кольца сильных и надёжных рук. – Просто сегодня понял, наконец, чему всегда учила твоя мать.

Всё перестало иметь значение в этот миг. Он короток, и Ородон им дорожил, словно собственной жизнью. И корил себя за то, что никогда не обнимал своих детей, не показывал чувства, стойко отрицая само их существование. И жалел, что нельзя вернуться назад и всё исправить.

Хейланта несмело ответила на объятия. Она скользнула ладонями по жилету, потом сцепила руки на спине Ородона и не отпускала его, лишь крепче прижималась. Без слов понятно, какие чувства она испытывала.