Мария Новик - История одной тени

Моран выдохнул и принялся за дело. Он надеялся, что у него всё получится.

***

Вскоре всё было сделано. Отец запряг ашуров, загрузил коробки с мясом, рогами и шкурами в телегу. Он прикрепил на каждую из них по одному белому кристаллу, напитал магией и, попрощавшись, отправился в Курукан, чтобы переночевать на рыночной стоянке и поутру обменять у приезжих торговцев и местных на то, что ему нужно.

Однако расслабляться Моран и не думал. Он проводил отца и принялся трудиться во дворе: закидал песком и соломой кровавые следы в загонах и на помосте, собрал потроха, копыта и головы в одну тележку и отправился к Туаримскому бору. Там в просеке вывалил внутренности, раскидал их, чтобы быстрее учуяли каарши и птицы. Придя обратно, вернул на место ножи и топор, накормил и загнал уже уставшую скотину, срезал немного ягод и плодов для вечери, натаскал воды с ключа. С третьего раза удалось разжечь камин, благо отец напитал магией кристаллы вокруг дома.

Отмывшись как следует от крови и уличной пыли, он отвечерял и отправился в свою комнату. Взял с полки самую красивую книгу с ардийскими иероглифами и раскрыл в нужном месте. Проводить ночь в одиночестве невероятно скучно и даже немножечко боязно. Оин часто говорил, что нужно уметь себя занять и никогда не поддаваться собственным страхам. Так Моран и сделал. Он завалился на постель, прикрыл ставни и начал читать.

Когда звёзды, как стадо юнимов, разбрелись по небосводу, охраняемые пастухами-лунами, Моран уже добрался почти до конца истории. Она была занимательной и довольно весёлой. Пролистав последние страницы, он закрыл фолиант и поднялся с кровати. Сон приходить не спешил, Моран даже не чувствовал усталости, несмотря на то, что уже стояла глубокая ночь. Он поставил подарок Киросы обратно, а на смену ему взял руатскую книгу.

Моран немного понимал язык Руатай, но всё равно это были лишь начальные знания, которых мало для полноценного чтения. Буквы – именно буквы – написаны витиеватым ровным и довольно мелким шрифтом, сбоку в строки вклинивались квадраты с приятными и интересными рисунками. А как пахла бумага. Она жёстче, чем ардийский пергамент, и аромат у неё другой. Листы пожелтевшие, немного шероховатые, но они хорошо держали чернила и краски, что Моран не мог не оценить. Он медленно перелистывал страницу за страницей, вертя ссохшийся цветок со сморщившимися белёсыми лепестками по краям и с живыми, нежными в сердцевине. Эта закладка была в подаренной Вахди книге.

Описание необычного растения Моран не смог найти ни в одном свитке, который попадал ему в руки. Не зря Кироса говорила, что румия очень редкий и удивительный цветок. Хоть и опасный. В злых руках лепестки чернели и источали губительный аромат, который убивал всё живое. Но он уже чёрный внутри, так что страшиться было нечего.

Повертев румию в руках и в очередной раз рассмотрев каждый лепесток и морщинку на стебле, блёклые мелкие круги от отвалившихся шипов и ссохшийся срез, Моран вложил «закладку» между страниц и решил немного отдохнуть. Вдруг получится заснуть в очередной раз без кошмаров?

Они стали приходить с тех пор, как Моран впервые услышал таинственный голос, зовущий его к себе. Бархатный и низкий, он был прекрасен, так манил своим тембром и обещанием силы, что отказаться просто невозможно. Незнакомец не называл своего имени, однако сулил небывалое величие. Стоя на площади в Пербосе, на прощании с Даллой и последующем погребении, Моран впервые ощутил прилив сил. А незнакомец вещал всё настойчивее, призывая поддаться и… подчиниться. Но Моран отказал и вытеснил из своего разума назойливого и требовательного собеседника. И с того момента стали приходить дурные сны, им не было конца.

Никто этого не знал, кроме самого Морана – голос показывал неоднократно смерть матери. Он прокручивал это снова и снова и убеждал, что избавиться от вины за преступление, которое Моран совершил, можно только приняв силу, предлагаемую незнакомцем.

Моран прикрыл глаза, избавляясь от неотстающих тревог. Не стоит кликать беду и торопить её с приходом. Она лучше знает, когда появиться. А потому, чтобы не взывать мысленно к манящему голосу, Моран укрылся одеялом и понадеялся на спокойную ночь до самого рассвета.

Ородон привычно проснулся с рассветом. Он поднялся, укрыл Схеванию одеялом понадёжнее и распахнул ставень, чтобы проветрить комнату. Быстро одевшись и прибрав густые рыжеватые волосы в тугую косу, он вышел из опочивальни. Иррам он оставил отдыхать. У неё была очередная тяжёлая ночь. Ородон – арай и, коснувшись живота новой жены, быстро понял, что та носит двойню. Невиданная радость и тяжёлое бремя одновременно: от этого постоянные головные боли после заката, ломота в спине и ногах, слабость. Дети во чреве осушают ма… ану.