Елена Михеева - Легенда о Снежном Волке

Перейдя через мост, он не вошел в ворота, где стояли стражники, а спустился по едва заметной тропинке вниз к темной воде и, прошагав еще полсотни шагов вдоль стены, завернул за угол. Здесь в каменной стене виделась вросшая в землю, низкая и растрескавшаяся от времени деревянная дверца. Не успел Олсандр постучать, как за дверью раздался знакомый голос:

– Входи, мальчик… Знаешь ведь, что ты всегда здесь желанный гость! – произнес он на рарогдарском наречии.

Олсандр распахнул дверь, склонившись почти вдвое, едва смог протиснуться в маленькую комнатку, больше похожую на каменный мешок. Здесь на полу вдоль стен стояли сложенные друг в друга вязанные из бересты большие и маленькие корзинки, разнообразные туески для сыпучих продуктов, кузовки для овощей и фруктов. На стенах висели огромные пучки сушеной травы и корешки. В углу над очагом в небольшом котелке весело булькало какое-то очень едкое бурого цвета варево. Рядом с ним на низком кривом столе стояла глиняная миска с нетронутой похлебкой.

«Значит, Илва уже была здесь. Молодец, не забывает деда», – одобрительно подумал Олсандр и кивнул.

В дальнем углу помещения на низкой скамейке сидел худой старик. Из одежды на нем была лишь длинная рваная рубаха, подпоясанная простой веревкой, и плетенные из бересты лапти. Лицо старика вдоль и поперек избороздили глубокие морщины, а прямо в центе высокого лба белел большой шрам от ожога в виде подковы. Так в Хаттхалле клеймили скот и рабов. Голубые глаза старика, обрамленные белыми ресницами и густыми кустистыми бровями, почти не мигая, смотрели в одну точку на серой стене. Узловатые, морщинистые руки, казалось, независимо от хозяина быстро и сноровисто плели из березового лыка саадал для стрел. Старик не смотрел на то, что делал, потому что был совершенно слеп.

Он появился здесь много лет назад одновременно с его матерью после похода военных отрядов хаттхалльцев в Рарогдарию. И говорят, что уже тогда он был глубоким стариком. Сколько же ему лет? Может сто, а может двести?

– А-а… Вот и ты! Заходи, мальчик! – радостно воскликнул старик на языке далекой земли.

– Доброе утро, Бакуня, – на том же языке ответил ему Олсандр. Кивнул на очаг и спросил: – А ты все варишь?

– А как же не варить? Варю! – довольно покивал старик седой головой. – Вчера один охотник принес. Он нашел у восточной горы редкую в здешних местах травку и высушил. Думал, мне сгодится. Может, и сгодится травка-то? А? Олсандр?

– Сколько лет прошло, Бакуня, а ты все надеешься? – хмыкнул Олсандр, удивляясь дедовскому упрямству.

– Пока жив человек – живет и надежда. Как же жить и не надеяться? – Дед Бакуня лукаво улыбнулся и перевел взгляд на лицо Олсандра. Он посмотрел мужчине прямо в глаза, как будто видел его. Олсандр невольно улыбнулся. Бакуня хлопну себя по лбу и воскликнул:

– Смотри, какой подарок я приготовил для тебя! – он принялся суетливо ощупывать пол у скамеечки. – Куда же я их задевал? Хм, странно… А-а, вот они!

Старик вытянул из-под березового лыка новый чехол для боевого ножа и протянул Олсандру. Широкое черное полотно из толстой, добротной кожи было сшито крепким и аккуратным тройным швом. Не забыл Бакуня и про украшения – тонкие полоски кожи он заплел в замысловатый узор и украсил его тремя разноцветными камнями.

– Твои-то ножны совсем истрепались, а оружие надобно в строгости хранить… Нравится?

– Красивый узор…

Бакуня довольно захихикал в ладошку:

– Каждый рарогдарский узор знающему человеку свою историю скажет, мой мальчик. Я же рассказывал тебе в детстве! Аль ты забыл?

– И какую историю говорит твой узор?

В глазах Бакуни мелькнула хитринка:

– Какую ж еще?! Добрую!

Олсандр провел пальцем по загадочному письму и камушкам. На земле, которую называли Дар Бога Рарога или Рарогдария, верили, что в камнях живут первородные духи Земли, способные отогнать от воина смерть, дать ему силу и смелость. Только для каждого человека свой камень нужен. Ошибешься, и духи камня заберут жизнь носителя.

– Хорошая кожа. Где взял?

– Дык эта… Было у меня! – старик смущенно отвернулся и начал поправлять стоявшие и без того ровными рядками плетенки.

– Дед!

– Брат твой приходил, – неохотно отозвался Бакуня, – заказал пояс и ножны. Вот и осталось…

– Олаф все богатеет? Какой же это пояс у него по счету? Четвертый? – удивился Олсандр.

– Да не… Другой брат.

– Одрхн?! А этому-то зачем? – не сдержавшись, засмеялся Олсандр.