Василий Лягоскин: Девять жизней Кота. Книга первая: «Черный ковен»

– Вот сейчас и посмотрим. Ну – давай уже, заканчивай.

Так он отреагировал на тот факт, что наверху, в месте касания луча с темным дождевым небом древнего Владимира, раздался громкий треск. Словно что-то отрывали от материнского организма с кровью и болью. И боль действительно пришла; заполнила сознание так, что оно просто отключилось. Того, что творилось во дворе департамента лесного хозяйства в следующее мгновение, и долгие часы и дни разбирательства, старший лейтенант Котов уже не видел.

Болело все – от пальцев ног до кончиков волос на голове. Причем тех кончиков, которыми волосы и заканчивались. А еще было ощущение, что тело завалило землей.

– Похоронили, – неожиданно для себя хихикнул Олег, – живым похоронили. Только почему-то без гроба. И без воинского салюта, наверное. Хотя старшим лейтенантам салют, наверное, не полагается. Впрочем… как-то не до конца засыпали. Такое ощущение, что лицо ветерком обдало. И дышу ведь! А ну-ка ветерок, дунь ка еще!

Что удивительно – лицо действительно огладило свежим порывом воздуха. Настолько свежим, что прочувствовалась не только тяжесть земли, сдавившая большую часть тела неподъемным грузом, но и могильный холод, который буквально впитывался организмом. И Олег, несколько раз дернувшись, и констатировавший свою полную беспомощность, опять замер. Теперь он мечтал уже совсем о другом ветре – теплом, даже горячем; способным проникнуть сквозь толщу земли, и добраться до тела.

– Ну, или хотя бы согреть эту чертову землю. Хорошо еще, что здесь, во Владимире, снег не выпал. Ноябрь все таки. Или меня куда в другое место увезли? Да что же это такое?

Вселенная словно услышала его просьбу, и поделилась с человеком капелькой тепла. Такой «каплей», что это грозило Коту превратиться в кусок мяса, запеченый в глине.

– Хватит, хватит! – заорал он мысленно, не решаясь открыть рот, – давай обратно.

Обогрев, быть может, и прекратился, но горячая почва, местами уже высохшая и даже запекшаяся до твердого состояния, продолжала терзать и так заполненное болью тело.

– Да твою ж мать, – заорал Олег теперь в полный голос, – когда же это кончится?! Дождя, что ли…

Фразу он не закончил, пораженный звуками собственного голоса. Голос этот никак не мог принадлежать взрослому тридцатилетнему мужику. В редкие минуты отдыха Олег иногда баловался гитарой; напевал густым барионом, переходящим в бас. Так утверждал капитан Воронов. Теперь же его горло издало какой-то писк, больше подходящий пацану младшего школьного возраста. И тут же внимание Котова переключилось на другой факт. Вода действительно появилась, принеся желанную прохладу израненному телу. Не в виде дождя – капли, или струйки ливня на своем лице Олег несомненно распознал бы. Просто тело теперь окружал не горячий твердый монолит, а жидкая грязь. Которая, кстати, через пару минут опять заставила его стучать зубами.

Дальше он действовал скорее на инстинкте, чем осознанно. «Поиграл» собственными желаниями, и пространство, послушно меняя свои характеристики, наконец поймало нужный температурный режим.

– Еще бы тяжесть с груди убрать, – подумал Олег все на тех же рефлексах, – да и на ногах тоже.

Земля – сухая и чуть теплая – действительно перестала давить на нижние две трети тела. Но шевельнуть ногами он по прежнему не смог, как не пытался. А вот руками – пожалуйста. Ими он и нащупал свое земляное одеяло. Последнее словно потеряло вес, но никуда не делось. Кот снова хихикнул – будто с мальчишеским голосом обрел такой же непоседливый характер. А потом, действительно представив эту груду земли, ставшую вдруг для него невесомой, обычным байковым одеялом, мысленно откинул его набок. И земляная куча, пусть не так шустро, как представил это Олег, подчинилась. Не откинулась, а медленно сползла в том направлении, которое указал ей Кот. Сам же начинающий манипулятор стихиями (еще одно «Хи-хи!», – теперь уже вслух), почувствовал себя так, словно эту кучу он перекидал собственными ладонями. Совершенно обессиленный, он откинулся в своем теплом земляном ложе, и принялся размышлять:

– Наверное, головой ударился. Немного не подрасчитал товарищ майор. Это все объясняет. Дурка, укол соответствующий. И что? Лежать, ловить кайф, и ждать очередного укола? Или ущипнуть себя?

Ущипнул. Ойкнул все тем же мальчишеским альтом. А потом решил, что даже в дурмане медикаментозного сна нужно шевелиться. В смысле, что-то делать. Сил подняться, и идти к человеческому жилью не было. Да и ночь была такая, что наколоться глазом на сучок было как нечего делать. Почему сучок? Да потому что лежал Олег в своей земляном окопчике в лесу.