Константин Белых - Давай поедем на трамвае

Кирилл, слушая этот балаган, горько усмехнулся и начал составлять в уме свою первую журналистскую статью. «Надо же – размышлял он – какой подарок от фээсбэшников ускользает. Сейчас можно смело весь салон уложить мордой в землю, заломить руки, дать под дых и укомплектовать парочку автозаков, предъявив обвинение сразу по трём статьям: двести восемьдесят второй – экстремизм, триста девятнадцатой – оскорбление власти и двадцатой, пункт два, – несанкционированный митинг. Эти три статьи, вероятнее всего, были придуманы как раз для того, чтобы затыкать рты всем несогласным и инакомыслящим, мотивируя это тем, что все инакомыслящие – это американские агенты, посланные Госдепом для уничтожения России. А потому должны быть задавлены, словно клопы. Со всех трибун чиновники кричат, что необходимо возрождение патриотизма. Правда, какого именно патриотизма, они уточнять не удосуживаются. Хотя и без уточнений понятно, что это за патриотизм. Замечательный русский писатель и мыслитель Николай Гаврилович Чернышевский сказал умнейшие слова: «Патриот – это человек, служащий родине, а родина – это прежде всего народ». Великая цитата, ставшая в наши дни просто цитатой, а не реальным делом. Сейчас патриотами называют не тех, кто любит Родину и людей, а тех, кто любит правительство и президента. Не приведи Господь выразить несогласие с проводимым ими политическим курсом или, ещё хуже, критиковать его на мирных митингах: ты автоматически превратишься из патриота в экстремиста, по которому плачет СИЗО. Без слёз невозможно вспомнить про прошлогодний «марш несогласных», проходивший в Москве и Санкт-Петербурге, на который люди, пользуясь своим конституционным правом, вышли без оружия и без призывов к беспорядкам, выразить своё мнение. И, по этому мнению, лихо прогулялись омоновские дубинки, совершенно не разбираясь, кто перед ними находится – старики, женщины или подростки. Правильно, если бить во имя патриотизма, значит, бить так, чтоб другие боялись.

Если раньше на заборах и кирпичных стенах часто красовались надписи: «Бей жидов – спасай Россию», – то не удивительно будет, что скоро вслед за ними появятся следующие: «Бей несогласных во имя России», «Всех инакомыслящих в Кресты» и так далее. Для повышения рейтинга и звёзд на погонах хотелось бы посоветовать силовикам провести рейды во всех общественных местах, таких как кафе, рестораны, театры, выставки. Сколько там экстремизма можно найти – не описать словами. Бумаги, наверное, не хватит, чтобы дела возбуждать. Увидели, например, что человек ест роллы с суши, или ещё хуже – гамбургер с хот-догом, – смело его в кутузку. Так обедают только экстремисты. Патриоты сидят на борще и пельменях. А ещё экстремисты любят Арнольда Шварценеггера, и это не очень хорошо, если учесть, что Америка теперь наш лютый враг. За просмотр «Терминатора» и «Джуниора» тоже можно билетик на зону выписывать. А что плохого в этом? Патриотизм надо возрождать всеми доступными средствами. А сколько экстремистов на до рогах катается, – это вообще заоблачные цифры. «Мерседесы», «тойоты», «фольксвагены», «ниссаны» – и это в то время как наш патриотичный «АвтоВАЗ» едва концы с концами сводит. А в квартирах что делается? Экстремизм на экстремизме. Китайские планшеты и ноутбуки, немецкие плиты и стиральные машины, итальянские кухни. Ну разве это годится? Европа тоже теперь наш лютый враг. И, пользуясь её продукцией, мы этого врага поддерживаем, в том числе и материально. А за поддержку врага – статья «два-восемь-два».

С одной стороны, всё это может показаться бредом сумасшедшего, и вполне возможно, что так оно и есть, а с другой, не меньшим ли бредом является эта самая двести восемьдесят вторая статья? Статья, совершенно не имеющая чётких границ и определений, размытая, словно Тихий океан. Такой нонсенс может быть, наверное, только в России, когда узаконенному понятию «экстремизм» не могут дать точного определения ни филологи, ни политологи, ни сами депутаты, которые этот термин узаконивали. Гуляй-матушка, что называется. Понимай как хочешь и применяй как тебе удобно. Сходил на митинг – экстремист, выразил несогласие – экстремист, помолился Зевсу, а не Христу – тоже экстремист. История повторяется, только немножко под другим уклоном, но суть остаётся той же. При советской власти сажали за контрреволюцию, в современной России сажают за экстремизм. Частенько приходится слышать наболевший вопрос: «Куда мы катимся?» Известно куда. Только не катимся мы, а летим со скоростью выпущенной стрелы. И летим прямиком к тоталитаризму».