Макс Фетт - Скромные бродячие музыканты

– Из… извините! Я действительно не специально. Никогда бы себе не позволил навредить такой девушке, как вы.

– Польщена, – русалка смущенно улыбнулась, чуть опустив взгляд. Повисла недолгая пауза. – Могу вам чем-то помочь?

– Проведите со мной остаток жизни, – осмелился сказать Шло, но настолько тихо, что одного гортанного смеха глиняной гули хватило, чтобы заглушить его. К удивлению, русалка поняла его и взялась за кончик вьющихся волос.

– Потерял вас! – вклинился вернувшийся Галош. – Друг мой, негоже заставлять хозяина ждать. Идемте.

– Да… конечно, я только…

Русалка поклонилась музыкантам и отвернулась к столу, где акула ударила костяшкой об стол и крикнула:

– Рыба!

– Заткнись, урод! – выбравшись из банки, крикнула сельдь с торчащим из губы крючком. Акула вынул коралл, рыба достала заточенную блесну. Началась поножовщина.

– Идемте, – предложил Галош, поспешно уводя друга. – А вас, я смотрю, завлек голос сирены, – посмеялся он.

– Неуместный каламбур, – Шло надел на голову цилиндр, но поспешил снять его, вспомнив, что находится в помещении.

– А где здесь каламбур? – вполне серьезно спросил Галош. Его коллега закатил глаза.

Летающая голова пропала из виду. Впрочем, это не было большой проблемой, потому как проход был всего один. Миновав пиршествующую нечисть, музыканты добрались до конца заведения. Там на обыкновенном стуле, собранном из костей животных, в пепельном костюме сидел Черт и смаковал из черепа кровь. Его кожа отсвечивала ярко-красным с проблескивающими из-под нее угольками. Изо лба торчали два прямых коричневых рога. Вокруг безмятежной фигуры кутили чертята. Тыкали острыми палками в голых и испуганных мужиков и делали ставки на горсти зубов, кто из тех доползет первым до куска мяса. Закручивались в щупальца женоподобных осьминогов, дрались, играли с церберами, целились заостренными пальцами в мишень на животе подвешенного толстяка.

– Уважаемый Черт, – начала Летающая голова. Тот поднял на нее два черных глазных яблока. – Прошу любить и жаловать двух бродячих музыкантов, – Галош отвесил низкий поклон, когда как Шло ограничился судорожным кивком. Черт оценивающе оглядел обоих, сделал глоток и, слизав с клыков кровь, сказал:

– Рад вас видеть, – его голос был созвучен с жерлом извергающегося вулкана, однако интонацией напоминал скорее смирившегося с судьбой неудачливого торгаша на рынке. – Как добрались? Мне сообщили, что вы явились без приглашения.

– Премного благодарны за ваше беспокойство. Все прошло на высшем уровне. И приносим вам наши извинения за внезапное появление на вашем празднике. Так уж случилось, что всему виной простой случай.

– Вот перед кем, а передо мной уж точно извиняться не следует. Я – Черт. Рогатый выродок, который искушает слабых и наказывает их по всей строгости воображения. К слову, – он поднял бокал-череп, – этот сильно любил пить. Ирония – дама с чувством юмора.

– Что ты там вякнул про меня? – выкрикнула совершенно обычная девушка из-за стола неподалеку.

– Не о тебе речь! – крикнул ей Черт. – Я о понятии в целом! – девушка отмахнулась и вернулась к картам.

– Это живое воплощение иронии? – заинтересованно спросил Шло.

– Нет. Это Анжела – художница. Ирония – ее псевдоним. Отображает скрытые смыслы ее собственного я. Кажется. Человек от мира творчества, здесь таких много. Даже Зигмунд Тейн частенько заглядывает. Разве Летающая голова не говорила вам про таких?

– Конечно же, несравненная Летающая голова упоминала про это, – сказал Галош. – Мой коллега, по всей видимости, попросту удивлен виду обыкновенного человека на контрасте, столь значимых фигур нечистивой прослойки общества, – Черт поднялся со стула и, подойдя к гостям, шепотом сказал:

– Далеко не все тут значимые фигуры, – он снова отпил. – Некоторые приперлись сюда по праву рождения или плюс один к кому-то. Впрочем, отставим. На самом деле я хочу вас кое о чем попросить.

– Да-да?

– Прямо сейчас замолчите и прислушайтесь.

Оба музыканта навострили слух. Отовсюду доносились крики, стоны, смех, всхлипы, где-то хлестала плеть, кто-то от хохота стучал ногой по полу, сотрясая окружающих.

– Чего вы не слышите?

– Предположу, что среди всего празднества нет самого главного – музыки! – тотчас ответил Галош.

– Действительно так. В связи с тем я хотел попросить вас заполнить эту брешь.

Не успел он договорить, как Галош ловким движением перекинул аккордеон на грудь.