Олег Механик - Система

Мичман видимо уже введён в курс и стоит у дверей лазарета, щипая кончик уса.

– Заносите ко мне – басит он, открывая дверь кабинета, который находится сразу за входом в лазарет. Вспотевшие, запыхавшиеся курсанты кладут Кира на кушетку.

– Всё исчезли! – злобно рычит Мичман и курсанты мгновенно пропадают за дверью.

– А тебе что особое приглашение нужно? – обращается Мичман уже к Монтане и тот выходит вслед за курсантами.

В кабинете остаются только Мичман, Габриэль и Кир.

– Ну ты скажи Лёша, чё мне с ним делать? – Мичман закуривает и долго трясёт спичкой, которая давно потухла, – на хрена ты его сюда припёр? Нужно было туда неотложку вызвать.

– Миша, ты сначала посмотри, а потом решим что делать. Подумать надо – Габриэль прикуривает у Мичмана и косится на кушетку, где лежит Кир.

Они разговаривают так, как будто на кушетке лежит не человек, а неодушевленный предмет. Мол «На хрена ты эту гадость сюда притащил?».

Докурив, Мичман наспех моет руки, задирает белу̀ху на Кире и кривыми ножницами разрезает бинт на животе. Страх переходящий в ужас начинает переполнять Кира. В голове у него рисуется картинка, в которой Мичман, обреченно смотря на рану, говорит: – «Ну и на хрена ты его сюда припёр? Он же теперь и до скорой не дотянет!».

Но вот Мичман расправляется с бинтом и близоруко щурится, склоняясь над животом пациента. В его глазах Кир видит непонятное удивление. Мичман быстро подходит к шкафу напротив, бренчит железками в лотке и, наконец, достаёт оттуда длиннющий железный пинцет.

– Нет! Неужели он прямо сейчас достанет пулю! – паника накрывает Кира, и он начинает мелко дрожжать.

Снова склонившись над его телом, Мичман уверенным движением запускает губки пинцета в рану.

– А-А-А – осторожно стонет Кир, чувствуя нарастающую боль и готовясь заорать от дикой.

– Тихо, тихо, тихо, уже всё – , тоном мамаши, успокаивающей малыша, шепчет Мичман, заканчивая манипуляцию. – Лёша, иди сюда! – вдруг уже громко и весело кричит он.

– Смотри! – он подносит пинцет прямо к носу подбежавшего Габриэля.

– Что это? – удивленно спрашивает тот, рассматривая содержимое, находящееся в стальных клювиках.

– Игла!

– Какая игла?

– Обыкновенная швейная с ушком – хохочет Мичман. – Хорошо, что вся не вошла. Ушко кожу оттянуло, поэтому смотрелось точь-в-точь как пулевое.

– Откуда у него там игла? – голос Габриэля заметно веселеет, и жизнь, вместе с приливом крови, возвращается в его бледное лицо.

– А это ты у него спроси – Два лица пухлое и веснушчатое поворачиваются к Киру. Они словно только что увидели как куча навоза превратилась в кудрявого пацанчика совсем не плохой наружности.

– Солдат! – Расслабленным пьяным голосом произносит Габриэль – Ты не хочешь нам ничего сказать?

«Так это всего лишь игла!» – от счастливого известия Кира подбрасывает, так, что он оказывается сидящем на кушетке, с довольной расплывшейся в улыбке физиономией

– Я понял это из ремня! – его голос радостно дрожит.

– Из какого блядь ремня? Я тебя сейчас убью! – ласково почти шепчет Габриэль, глядя на Кира влюбленными глазами.

– Не надо товарищ капитан, я только воскрес, – Кир словно плавает в волнах эйфории. – Мы вставляем иголку в брючный ремень, чтоб не потерялась. Видимо, когда я стрелял она в меня и воткнулась.

– Солдат, ты даже не представляешь, какой ты дибил! Я ж с тебя теперь три шкуры спущу! Ты ж у меня сучёнок в нарядах сгниешь!– радостно нараспев мычит Габриэль.

– Я знаю! – Воскресший Кир улыбается во весь рот.

Иногда, случаются встречи, важность которых нельзя переоценить. Бывает так, словно ты, долго плутая по болотам, вдруг выходишь к огромному чистому озеру. Ты понимаешь, что в нем точно есть рыба, но у тебя нет с собой удочки, ведь ты не собирался рыбачить. Можно уйти с чувством, что упускаешь что-то важное, можно хотя бы искупаться, а можно подумать, как сделать так, чтобы это озеро поделилось с тобой своей рыбой.

3 марта 1994 г.

– Это твоя койка. – Мичман тычет пальцем на аккуратно застеленную кровать, возле окна. – Переоденешь пижаму, а форму сдашь мне. – Он суёт в руки Киру синий тряпичный сверток и выходит из палаты.

Кир переодевается в коричневую с синей оторочкой пижаму и попутно осматривает палату. Она небольшая, всего на десять коек, большинство из которых пустует, так как лазарет и его персонал в виде Мичмана, не рассчитан на лечение серьезных болезней. А с несерьезными сюда попасть очень сложно. Лазарет, это скорее , место отдыха блатных курсантов и дедов, которые каким то образом внушают Мичману необходимость своей госпитализации.