Эйрик Годвирдсон - Нью-Мексико, год 1887

– Меня зовут Дэф О'Нил. Ну а как ваше имя, мистер Джойс? А то я, конечно, много чего знаю, но вот имени…

– Уильям. Коротко – Уилл. Биллом звать меня никому не советую.

– Хорошо, мистер Джойс. Фамилию вашу, к слову, мне сообщил почтовый служка, всего-то.

Джойс затянулся следующей папиросой, пыхнул дымом и заметил:

– А вы мастерски уходите от ответа, Дэф. Все-таки – кто вы и зачем я вам? Вы контрабандист или греющий руки на чужом золоте ловкач?

– Додумайте сами, – кивнул О’Нил. – Это не столь важно для ваших поисков.

– Предположим, я угадал. Вы упомянули о том, что дело больше мое, чем ваше… но тем не менее, интерес проявили. Что вам нужно и зачем вы мне морочите голову?

– Можете считать это дурной привычкой, но со здешними ребятами порой по-другому нельзя – к слову о «морочить голову». Что же, мы оба заинтересованы в поисках некого человека, поэтому давайте и правда будем вполне честны друг с другом. Я в самом деле связан с не самыми добропорядочными кругами, однако грабежом не промышляю. У меня другие интересы. Вы же ищете человека, которого я, так вышло, видел буквально перед его пропажей. Зачем, и почему вы его ищете – я, разумеется, понятия не имею. Вам нужен он сам?

– Да, и однозначно живым.

– А мне нужно знать, почему именно – ну или куда именно – он делся. Это не так критично, как нахождение кого бы то ни было живым – знать, почему этот кто-то пропал. Но мне это интересно. Таким образом, наши интересы пересекаются – но ваш все равно больше.

– Что же, вынужден согласиться. Вы тут, я смотрю, не последняя птица на насесте.

Дэф скривился от сравнения, но кивнул.

– Насколько я знаю, в подобных городишках преимущественно ценится грубая сила… ну или деньги. А лучше – все вместе. Так скажите, а как вы подмяли под себя здешнюю дыру, если, как говорите, не интересуетесь грабежами и разбоем?

– А никто и не говорил, что у меня с названными вами ценностями какие-то проблемы, – ухмыльнулся Дэф, сверкнув глазами. – Отребье меня как раз таки боится. Люди поумнее – знают, что я небесполезен при ведении разных дел. Думаю, вы все-таки относитесь к тем, кто поумнее.

И с тем был таков, негодяй. Назначил вот встречу – и смылся. Даже не уточнил, что за эскапада это была с джойсовой стороны – «подмяли под себя здешнюю дыру»…

Джойс его же провоцировал! И тот даже ухом не повел… отродье утэвво. Кто вообще первым додумался, что у оливковокожих женщин «рода дерев и трав», как утэвво себя называли, и человеческих мужчин может что-то сложиться дольше, чем на одну ночь? Дети получались только в долгих связях, хвала всему сущему – а то беды не оберешься с этими полукровками.

Джойс поежился – судя по могучему телосложению, его новый знакомец должен был относиться к тому сорту детей-метисов, кого природа наградила силой и здоровьем телесным, но начисто отказала во всем человеческом душевно. Злобные, чаще всего неуправляемые психопаты с уровнем разума чуть повыше звериного. Были и другие дети от помесных связей – кто вовсе безумен и даже говорить не всегда умел, но оставался тих и безобиден, или такие вот, что встречались чаще прочих – которые совсем как люди в том, что касается ума и души, но обычно хилые, увечные, больные существа, в которых неясно, как вообще держится жизнь. В любом случае – наказание для неосторожного отца… Детей-полукровок, рожденных человеческой женщиной, Джойс вовсе не помнил, да и говорили, их не бывает.

А тут… полукровка-утэвво с повадками главаря огромной, могучей банды. Опасный тихий зверь, при этом совершенно разумный, изысканно держащийся, терпеливый… Что же за кровь текла в стрике О’Ниле, что породил этакого сынулю?

– Так о чем мы тогда договорились? – Джойс исправно явился на встречу, назначенную Дэфом, но пребывал в расположении духа ничуть не более благостном, чем накануне.

– Что мы ищем Ника Хьюстона вместе.

Солнце перевалило за полдень – глухой час сиесты, люди сидели по своим домам и не высовывались. Зато Дэф был отвратительно бодр и подтянут – точно не наливался вчера виски вместе с самим Джойсом. Посиживал на веранде огромного дома – кажется, местной медленно загибающейся от нехватки клиентов гостиницы – сияя беззаботной улыбкой и белизной свежей рубашки, крутил в пальцах соломинку. Приветствовал кивком и дружелюбно поинтересовался:

– Курить будете, мистер Джойс?

Зараза. Увидел, значит, что Джойс потянулся к карману, вспомнил, что забыл курево в комнате, и скривился. Дэф протянул портсигар, и Джойс немедленно оживился, выудил пижонскую пахитоску, чиркнул спичкой, удивленно взглянув на собеседника: