Мария Рыкова - Дело во мне

– О, Машулькин пришел. Как ты тут? Соскучилась по мне?

«Да что ж такое. Что с ними сегодня? Или это просто модно – имитировать заинтересованность?» Маша вежливо улыбнулась вместо ответа.

Марк хищнически разглядывал ее ключицы.

– Вер, там, кажется, алкоголь кончился.

– Где?

– Ну там, на кухне. Не посмотришь?

– Нет. Я уже ухожу. Завтра вставать рано. Тебе, кстати, тоже. – Вера небрежно ткнула Марка пальцем в мягкое плечо. Потом повернулась лицом к залу, будто желая попрощаться с кем-то взглядом или просто посмотреть еще разок. Маша заметила это.

– Я завтра не пойду в универ. В обед уезжаю в Москву. – Он развел руками. – Машулькин, покурить не хочешь?

Маша кивнула, еще раз посмотрев на спящее лицо. Он сидел все там же, но уже в другой позе. Какая-то тревога навалилась на нее. Так старшая сестра беспокоится за младшего брата. Давно она такого не испытывала. Маша осмотрела окружающих его людей, степень их вменяемости и осталась недовольна наблюдением. «Будет странно, если я подойду к нему и заберу его с собой. Тем более я его даже не знаю, вижу впервые, что за сантименты? Но у него такое лицо…»

Она резко повернулась к Марку и холодно бросила:

– Пошли.

Они вышли на лестничную клетку, а через нее на открытый балкон, соединяющий лестницы. Холодный ветер завывал внизу, то поднимая пыль, то с силой швыряя ее на тротуары. Небо смешало в себе все цвета городской ночи – и бронзово-оранжевые лучи фонарей, и темно-фиолетовые просторы вселенской мглы, и серо-черные тучи дыма, пара и пыли. Кое-где еще было заметно сонное движение машин, преследующих цель, навсегда скрытую от пешеходов. Маша смотрела на город, опираясь голыми руками о ледяные металлические перила, удерживающие ее на огромной высоте от падения на холодную землю. Ей нравилось наблюдать за ночной жизнью Питера и думать, что вот тот бродяга – это будущий великий поэт, сегодня поглощенный болью и страданием, даже не подозревающий, что завтра его рифмы станут триумфом. Марк все это время наблюдал за ней. К тому моменту, как она достала первую сигарету, он докуривал вторую.

– Ты всегда о чем-то думаешь, да?

– Да.

– Жесть. Я бы так не смог.

– Да. – Она затянулась. Любимый вкус сигарет поднял ей настроение, выбив из головы все сомнения.

– Неужели тебе никогда не хочется отвлечься, отдохнуть, потупить?

– Хочется. – Она сказала это, по-прежнему глядя на город. Марк удивленно улыбнулся. Хоть что-то их объединяло.

– И как ты отдыхаешь?

– Читаю кулинарные книги.

– Что?

Она повернулась к нему. Высокий и неуклюжий, он напоминал ей моржа. Красная толстовка, прячущая под собой рыхлое тело, совершенно не вписывалась в ее утреннюю картину. Он никогда ей не нравился. Причем совершенно. Бывает такое, когда человек не нравится целиком. Не нравится голос, лицо, мысли, манеры, походка, даже одежда его не нравится. Одним словом – НЕТ. Маша не могла смотреть на него больше минуты, потому что даже безликая чернота его зрачков отталкивала ее.

– Книги кулинарные читаю, смотрю картинки. Мне нравится.

– И не готовишь?

– Нет.

Он тупо уставился в пустоту. Они молчали. Вдруг Маша решила использовать возможность разузнать побольше про мальчика в повязке. Терять эти несколько минут своей жизни без пользы ей никак не хотелось.

– А что за парень в повязке? Ты его знаешь?

Марк прищурился и достал третью сигарету. Маша терпеливо наблюдала за ним.

– Это лучший друг Темы. Вы же с ним общаетесь. Должна его знать.

– Я его впервые вижу. И давно они дружат?

– С начальной школы вроде как. Мы учились в одной школе. Они на два года младше меня.

Маша задумалась. Все это было странно, потому что она была на всех вечеринках, которые устраивал Тема, и ни разу не видела мальчика в повязке.

– Все говорят, что этот парень, Робби вроде, да, его все так называют, вообще он Роберт, кажется… не суть. Короче, он странный, учится в художественном классе. Хотя они там все странные. Я его видел только у Темы на тусовках. Вообще он на социопата смахивает.

– Готова поспорить, ты даже не знаешь, кто это. Что за мода пошла умные словечки вкидывать, при этом даже не имея представления об их значениях?

– Блин, Маш. Ты слишком все усложняешь.

– А ты откуда про все это знаешь?

– Про что?

Маша на секунду прикрыла веки.

– Об этом мальчике.

– Это все знают. Ты за ними понаблюдай. Все поймешь. Но я думаю, тебе этот малой не понравится. Не твой формат, зай. Он зажатый, стеснительный. С ним особо никто не общается. А тебе не такой нужен. – Марк посмотрел на нее, как смотрят на молодых студенток старики-преподаватели, у которых пубертатный период остановился на стадии формирования, – пошло, явно заигрывая. Маша с каменным лицом выслушивала его нескладную речь, с трудом веря, что такие люди, как Марк, тоже заслуживают любовь и право на жизнь. Эта мысль будоражила ее, вызывая ментальную тошноту. Марк тем временем беззаботно продолжал: