Игнат Сахаров - Матрешка и Медведь

– Чувствуете сонливость? – чуть громче осведомился врач. Матрешка покивала, сладко зевнула и запрокинула голову на подушку, доступно показывая, что она без сил.

– Нет, нехорошо, – твердо сообщил врач. – Отвезем-ка мы ее на всякий случай в интенсивную терапию, пусть ее там понаблюдают, – и взмахом подманил санитара, который проходил мимо.

Каталку с матрешкой вывезли в проход и повезли к лифту – как раз в ту сторону, откуда слышались из-за ширмы мужские голоса. Матрешка мирно посапывала и даже, войдя в роль, пару раз дернулась всем телом, как это бывает при засыпании у некоторых нервических натур. Врач начал негромко рассказывать Медведю о пролиферации лимфоцитов и движении иммунных клеток, умело изображая все в лицах. Но едва они поравнялись с голосами, которые спорили все громче, Медведь понял, почему Матрешка боялась выдать себя. За ширмой расположились те самые продавцы сувениров со смотровой площадки, которые пытались увезти ее в багажнике. Здоровый бугай лежал животом на каталке и был перебинтован поперек тела, при этом на спине под бинтами бугрилась вата, сквозь которую проступала кровь. Видимо, карданный вал, под которым он застрял в попытке укрыться от медвежьего гнева, долго его потом не хотел отпускать. Тощий морщинистый похититель сидел рядом на стуле и нянчил свое загипсованное запястье – размахивая руками во время бегства со смотровой площадки, он пронесся слишком близко от дорожного знака.

– Ты же теперь и виноват, что упустил! – ворчал он. – Кто тебя просил на себя это брать?

– Сказано было: увидим – сразу звонить… – оправдывался второй.

– То-то и оно! А ты полотенцами вязать!

– А ты – нет, что ли?!

– Тебя ж не остановить, я решил – ну доставим, благодарнее будут.

Худосочный похититель почувствовал взгляд, повернулся и уставился на Медведя. Мало кому доводилось видеть, как человек мгновенно, на глазах, потеет. А Медведю вот довелось. Похититель моментально покрылся испариной, а морщины, и без того делавшие его похожим на печеное яблочко, пролежавшее пару суток в антисанитарных условиях, сгустились еще сильнее. Он вскочил со стула, попытался сбежать в сторону стены, вернулся, буркнул неясное ругательство и скрылся от враждебного мира в глубокий обморок. Что с ним, кстати, случалось довольно часто. Хотя он очень этого стеснялся и всякий раз, придя в себя, старался выдать отключку за розыгрыш.

Врач прервал увлекательный рассказ о том, как макрофаги пожирают зараженную вирусом клетку, и встревоженно глянул поверх очков на похитителя, который свалился как раз ему под ноги.

– Что такое? Что? Вам плохо? Что болит?! – но снова не получил ответов. Напарник обморочного торговца натянул простыню до носа и смотрел на Медведя в ужасе, также избегая высказываться.

– Так, матрешку везите, а сюда бригаду срочно, – скомандовал врач санитару, – этого тоже в интенсивную терапию, будем разбираться, – санитар кивнул и повез Матрешку дальше, доставая на ходу рацию.

Когда они подъезжали к лифтам, навстречу уже бежали двое врачей, громыхая пустой каталкой и натягивая на ходу перчатки. Матрешка встревоженно приоткрыла один глаз и скосила его в сторону шума.

Остановив плавный бег каталки возле лифта, санитар стал обшаривать карманы халата, затем осмотрел Матрешку, заглянул зачем-то под простыню.

– Черт, забыл документы ваши! – пробормотал он. – У врача остались, забыл взять. Сейчас сбегаю возьму, – и он трусцой удалился назад за картой. Учет и контроль в главной больнице Города соблюдались неукоснительно.

– Не заметили? – вскинулась Матрешка, едва санитар убрался с глаз. – Они нас не видели?

– Меня видели, – признался Медведь, – но у них какая-то нездоровая реакция на меня была. А я же вообще молчал и ничего не делал. Одного сейчас тоже в интенсивную терапию повезут.

– Вот это номер! – всполошилась Матрешка. – Это что же, я с ним буду там одна в палате?!

Из приемного покоя появился санитар с добытой картой в руках. Но не один. Рядом с ним шел, поблескивая очками, тот самый высокий врач, что осматривал Матрешку. А следом двое его коллег везли каталку с похитителем – тот уже пришел в себя и что-то объяснял, помахивая рукой в гипсе.

– Мне уже лучше! – сообщила Матрешка врачу, садясь на каталке. – Намного лучше, спать уже не хочу!

– Святые угодники, да у нее гиперактивность! – пробормотал врач, сдвигая на нос очки. – Это нехороший признак, очень нехороший. Дайте-ка ей успокоительное и в интенсивную терапию!