Дикий Носок - Изгнание

В крытых рядах было потише. Обычные покупатели совались сюда разве что поглазеть. Товар здесь был дорогим, заморским: диковинной формы подсвечники и серебряные блюда, зеркала в причудливых массивных рамах, струящиеся тончайшие ткани, искусной работы украшения и конская упряжь, лучшее оружие. Хозяева лавок безжалостно гоняли отсюда мальчишек, могущих повредить, а то и спереть дорогой товар.

В лавку травника ручейком вливался поток страдающих разными недугами, нерешительно мялись у порога мужчины, жаждавшие прибавления мужской силы, крадучись проскальзывали после закрытия примерные жены, подхватившие дурную болезнь от лихого иноземного моряка, которого уже и след простыл.

Гомонящая разношерстная толпа редела после полудня, оставляя горы мусора. Смотритель рынка – шумный, горластый Ефим, сбиваясь с ног бегал и ругался с каждым торговцем, заставляя унести с собой нераспроданные остатки, гниющие фрукты и овощи, горы рыбьих костей и прочий хлам. В его обязанности входило содержать городской торг в порядке, выделять места торговцам, наказывать их за обман, обвес и торговлю негодным товаром, назначать и собирать еженедельную плату. Хлебная должность, что и говорить. Столько соблазнов. Но и очень нервная. Предшественника Ефима секли прилюдно на той же торговой площади за воровство не так давно. После чего языкатые торговки рыбой не упускали случая поглумиться над новым смотрителем рынка, призывая дубить ягодицы заранее. Ефим тоскливо вздыхал и грустнел с каждым днем.

Здесь на торге вечером в таверне и встретились Балаш и Азар. Они не виделись после возвращения. Балаш зашел пропустить чашу прохладного вина после трудового дня, он с удобством устроился на скамье, вытянул гудящие ноги и огляделся по сторонам. Старый пьяница Марко, пытавшийся заработать на выпивку, немедленно пристал к нему, желая нарисовать портрет. Когда-то Марко был неплохим рисовальщиком и даже был знаменит, но давно пропил свой талант. Руки его дрожали, глаз стал неверен. Перебивался он, рисуя портреты жен и дочек приехавших на торг фермеров, теша самолюбие и тех, и других. От портрета Балаш решительно отказался, но угостил Марко чашей вина, чтобы тот отвязался.

Толстый, обманчиво неповоротливый хозяин таверны Анри укоризненно покачал головой: «Иди, Марко, не приставай к клиентам. Тебе сегодня уже достаточно выпивки.» С недавних пор он стал привечать Балаша, лично принося ему вино и еду. Юноше это было приятно. Хотя, возможно, Анри просто оценивал шансы сбыть с рук свою лупоглазую, многопудовую дочку, постоянно ощипывающую кур на заднем дворе.

Азар сидел в таверне в шумной компании молодых людей и девушек и подошел поприветствовать его. Сломанная рука все ещё была в лубке, но во всем остальном он был щеголем, как обычно: рубашка дорогого полотна, забрызганная вином, тяжелая золотая цепь на шее, поблескивающая в вырезе, дорогой пояс хорошей кожи с массивной железной пряжкой и висящие на нем ножны с тем самым кинжалом, который Балаш уже видел.

«Здравствуй, друг. Присоединяйся к нам. Познакомлю тебя с друзьями,» – с показным радушием пригласил Азар. – «Полезные знакомства тебе не помешают». Недоуменно пожав плечами в ответ на отказ Балаша присоединиться, Азар вернулся к своему столу, по пути умышленно, как показалось юноше, толкнув пьяницу Марко. Тот и так уже едва держался на ногах, а потому, под гогочущий смех компании друзей Азара, кувыркнулся через скамейку и упал под стол, выронив под ноги Балашу папку с рисовальными принадлежностями. Листы разлетелись по грязному полу. Подобрав ближайший из них, юноша замер, как громом пораженный.

С рисунка на него угрюмо смотрел йорг.

Волоча пьянчугу к себе домой (жена его все равно бы не пустила), Балаш едва сдерживал нетерпение, словно хищная птица, несущая в когтях новорожденного ягненка. Марко совсем развезло. Лестницу на скалу он преодолевал по большей части на четвереньках, так и норовя прикорнуть на ступенях. Было понятно, что сегодня с ним не поговорить. Оставив гостя спать прямо на полу, Балаш при свете свечи разглядывал рисунок. Бумага была старой, пожелтевшей, обтрепанной по краям. Без сомнений это йорг, точно такой, какого он видел: покатый лоб, тяжелые надбровные дуги, массивный подбородок, маленькие глазки смотрят со злостью и ненавистью. Где Марко мог его видеть? Был в горах? Когда? Или срисовал картинку из какой-нибудь книги? Тысяча вопросов без ответов, а до утра еще так далеко. Этого пропойцу придется сначала похмелить, а потом расспрашивать.