Геннадий Ананьев - Жизнью смерть поправ (сборник)

– Прежде в камеру номер три направляли без решения суда, только устным приказом, дважды, и оба раза через пару дней врачи (не наш, штатный, а из районной больницы) устанавливали один и тот же диагноз: оторвался тромб. А в третьей камере сидят отпетые уголовники, которым светит пожизненный срок.

– Врачей запомнили?

– Да. Кроме того, у меня хранится запись их фамилий и должностей. В копиях установленных диагнозов смерти. Мой вывод: насиловали бедолаг, затем умертвляли. Считаю, нужна эксгумация для определения истинной причины смерти.

– Ваши показания бесценны… Только почему своевременно не ударили в колокола?

– Я имел намерения, когда появился следователь, чтобы вникнуть в ситуацию. Если откровенно, сказал ему о своих подозрениях. Так его на второй день отозвали, прислав нового. А мне было сказано не раскрывать рта, иначе не миновать камеры номер три. Мне такой конец моей службы нежелателен. Семья у меня есть, двое детей… Все как на духу изложу, если виновные окажутся в клетке судебного зала.

– Ловлю на слове… Теперь же включайтесь в игру. У вас на личной ответственности не только подозреваемый в покушении на жизнь, но имеет он «хвост» – замаран в годы борьбы с бандеровцами. В чем его обвиняют, вам не сообщили, только дали знать, что со дня на день прибудет следователь из Москвы, поэтому его содержание – под вашу личную ответственность. Вот официальный приказ губернатора. А вот – конверт с деньгами. Из моего личного фонда. Кормите ветерана прилично.

– Конверт не возьму. Я в состоянии прокормить еще одного человека кроме своей семьи. Жена уже готовит ужин. От вас я заеду за ним.

– Эка – не возьму… Не в куколки мы играем! Да, еще… Из всей пищи, какую станут приносить разносчики, пусть ветеран откладывает чуточку для анализа. Пакетиками обеспечьте. Привозить их лично ко мне с нарочным, как депешу срочную, никого в содержимое депеши не посвящайте. Вопросы?

– Вопросов нет. Все ясно!

В это же самое время в Управлении пограничной службы России, куда приходит корреспонденция от ветеранов и различных организаций, возглавляющий соответствующий отдел подполковник решил посоветоваться со старшим коллегой:

– Не могу определить, что делать с этим письмом… Вроде бы логично переслать в местный военкомат, чтобы разобрались, но что-то удерживает…

Тот неспешно, как это делал всегда, прочитал письмо, затем спросил:

– Знаешь, почему я продолжаю работать? Пенсии моей и жены нам по горло. А я не ухожу на покой…

– Привычка. Родной коллектив. Общение с молодыми добавляет жизненного стимула.

– Нет. Не это главное. Важно иное: не вижу достойной смены. Вот когда ты перестанешь сомневаться, что каждое письмо – крик души, тогда я уйду… Прочитай-ка это еще раз, внимательно, поразмысли, почему письмо подписано только именем. Тогда обсудим, как нам поступить.

Только через четверть часа подполковник поделился своим планом: доложить о письме помощнику руководителя и подождать его решения.

– И все?

– А что еще?

– Здесь – судьба человека, судьба ветерана… Верно, для руководителя – не тот уровень. У него сотни проблем, которые нужно разруливать, но для того ты и поставлен на наш отдел, чтобы внушать руководящим товарищам, что нет ничего главнее судьбы человека! Лично добейся приема. Станешь смело открывать двери в любой кабинет, постепенно приучая к этому всех генералов, тогда я уйду на покой. Устал я. Основательно устал… Кстати, тебе же известно, что меня принимали при любой занятости…

– Убедил.

– Тогда вперед – и горе Годунову!

– Какого решения хотите добиться от меня? – спросил подполковника руководитель.

– Срочных и решительных мер.

– Решение такое, – прочитав проект документа, заговорил руководитель. – Я сейчас же переговорю с руководством следственного отдела, но прежде озадачу начальника нашего местного управления. Пусть лично вмешается в оказание помощи ветерану пограничных войск.

Поднял трубку и, услышав доклад, что происшествий нет, упрекнул:

– А у меня иные сведения. Ветеран, орденоносец испытывает трудности, а вы…

– Я в смысле границы… А по ветерану такие факты: он арестован якобы за покушение на убийство. Еду к губернатору, он ждет меня. Похоже, спелся криминал с муниципальной властью. Будем разбираться.

– И действовать! Срочно и решительно.

– Так точно – действовать!

В это же время Марфа ехала на рейсовом автобусе в город, чтобы прорваться к губернатору. Она уже побывала в муниципальном милицейском участке, куда дежурный не хотел было ее пускать, но она решительно отстранила его, гневно бросив: «Я хочу спросить ваше начальство, как оно оберегает меня и моего любима. Убери руки, не доводи до греха!»