Марина Воскобойникова - В лунном свете

Больше всех о своей внешности беспокоилась Лидия, первая красавица в классе. Стройная, длинноногая шатенка, чьи гладкие волосы с медным отливом спускались ниже пояса, а карие глаза, неизменно подведённые тёмным карандашом, то и дело самодовольно моргали густыми подкрашенными ресницами, казалась старше и женственнее других девчонок. Её всегда окружали подружки и влюбленные мальчишки. Первые чувствовали в Лидии лидера и тянулись за ней, как за предводителем, а вторым нравилась её внешность, а нередко и дерзкое поведение. Лидия терпеть не могла Луниту. Её раздражало, что Лунита не признавала её первенства, раздражало, что она никак не может понять её. Лунита не противостояла ей, не лебезила, скорее, ей было практически всё равно. И это-то равнодушие и злило Лидию больше всего.

То, что Луниту не любила Лидия, главный авторитет для девчонок девятого «Б», ещё больше добавляло антипатии остальным представительницам женского пола по отношению к Луните. А если девочка не пользуется уважением ни у кого из сверстниц, ни один мальчик дружить с ней не будет. Отчасти одноклассники сами отторгали её, а отчасти боялись испортить собственную репутацию. С Лунитой не общались, потому что завязавший с ней приятельские отношения сам с лёгкостью мог быть записан в аутсайдеры.

Лунита не помнила, с какого момента её школьная жизнь превратилась в бесконечную череду насмешек и обид. В начальных классах ребята ещё пытались вступить с ней в контакт, но, не найдя отклика, вскоре оставили эту затею, поэтому несколько лет начальной и средней школы Лунита провела относительно спокойно, обособившись от одноклассников. Однако позже, примерно в шестом-седьмом классах, для неё наступили трудные времена. Дети начинали взрослеть, а вместе с тем хотели самоутвердиться. А, как известно, самый лёгкий способ самоутверждения недалёких умов и нравов – в унижении других, тех, кто слабее или не станет отвечать и давать сдачи. И Лунита прекрасно подходила на эту роль. Молчаливая, спокойная и отдалённая от школьной жизни, она наверняка не сможет оказать сопротивления обидчикам.

И она не оказывала. Она не реагировала на злые слова и не отвечала на грубость, не пыталась поставить хулиганов на место и никогда не повышала голоса. Когда у неё отнимали вещи, она лишь устало смотрела на одноклассников и произносила: «Верни». Разумеется, её не слушали, и лишь с хохотом отбегали подальше. Лунита не гналась за обидчиками и не повторяла просьбы, просто ждала, когда им надоест эта забава, и только тогда подходила и молча забирала то, что у неё отняли. Не раз её вещи прятали, и она даже не всегда это замечала, а когда замечала и не могла отыскать, то шла домой без них. Пропажа, как правило, находилась через пару дней, правда, не всегда в прежнем состоянии. Такие шуточки пробовали провернуть и с её одеждой, но когда она зимой ушла из школы без куртки, больше так не делали, чтобы лишний раз не привлекать внимание взрослых. Пару раз одноклассники пробовали бить её, но и здесь не получили желаемой отдачи: Лунита не плакала, не просила остановиться, не била в ответ, не звала на помощь, а лишь закрывала от ударов лицо. По правде говоря, она и боли-то почти не чувствовала, а потому и реагировать ей было особенно не на что.

Она не ненавидела их за это. Все действия одноклассников не вызывали у неё ничего, кроме недоумения и горечи: за что они так? Разве она сделала им что-то плохое? Или единственный её грех в том, что она «странная», как ей постоянно твердили? Так что же в этом плохого? Вместе с этими чувствами крепло в ней осознание собственного одиночества и ненужности. Она никогда и никому не рассказывала о том, как ей живётся в школе. Зачем? Разве это интересно родителям? Или до этого может быть дело учительнице? Разве хоть кому-нибудь в этом мире нужны её проблемы?

Со временем одноклассники Луниты угомонились и оставили её в покое. Частично это произошло из-за того, что они не получали от Луниты должной реакции, частично из-за того, что перерастали потребность в подобной демонстрации превосходства. Насмешки и издевательства уже не казались таким весёлым и интересным делом, а пара человек даже начинала тайно сожалеть о собственном скверном поведении и раскаиваться в нём. Словом, время активного гнёта уходило в прошлое.

Учёба у Луниты никогда не шла, и дело было отнюдь не в отношениях с коллективом – просто она чересчур много витала в облаках, что не давало ей хорошо учиться. Основными оценками у неё были тройки с редким вкраплением четвёрок, хотя если Лунита бралась за сочинение по недавно прочитанной книге, то могла получить за него твёрдую пять. Имея прекрасные творческие способности, она редко использовала их на занятиях, по большей части пропуская объяснения и задания мимо ушей. По возможности Лунита садилась за последние парты и поближе к окнам – там думать было гораздо удобнее, чем сидя прямо перед учительским носом.