Алексей Рыжков - Тени наших крыльев

– Понял, шеф. А ничего, что мы парой заходим? Они там как, не нервничают?

– До тебя что, не дошло? Мы им сейчас класс будем показывать.

– А, ну да. – Санёк вспомнил про свои романтические семейники, – белые с алыми розами. – Вот жопа-то.

Самолёт ощутимо тряхнуло и повело влево – Уйооп! Вот это боковик! – Санёк рефлекторно дёрнул ручку на себя, ушёл чуть выше Хренова, и тут же вернулся в вираже на своё место. Снова порыв, Саня выжал босой ногой правую педаль, добавил оборотов и взглянул на первый борт. Шеф филигранно, словно на нитке подвешен, компенсировал ветер. Лёгкий Як, конечно, болтало в перемешанном большими птичками воздухе международного аэропорта, но Сан Саныч искусно предугадывал следующий удар и отрабатывал управлением заранее. – Опыт не пропьёшь – заметил Иосиф Давидович, а Санёк вдруг с ужасом различил за остеклением первой машины распростёртого Михасика. Женькин геккон, висел почти над головой у шефа, и если вдруг вздумает отцепиться, то свалится тому прямо за шиворот. Ой-ёёё. Что будииит…

– Выделываться так по полной. – Сказал тут Хренов. – Выпускаем шасси на раз. Три, два, раз.

Саня перевёл рычаг шасси вниз и с удовлетворением услышал привычное «псссс» пневмосистемы. Теперь посадочные щитки, гасим скорость, ииии – касание.

– Твааю ж мааать! – Завопил шеф, извиваясь в кабине словно ужаленный. – Коста! Убери от меня эту тварь!

– Шеф, это же Михась, свой пацан.

Оба самолёта, чиркнув колёсами по бетонке, легко прокатились с десяток метров и только теперь осели всем весом на боковые стойки.

– Тормозим, Санёк, тормозим! – Хренов плюнул на геккона и снова включился в дело – Всё делаем красиво, понял? – Яки почти синхронно опустили носы и нагрузили передние стойки.

Мухин то прижимал на РУ рычаг тормоза, похожий на велосипедный, то ослаблял, старался, в общем, чтоб красиво было, синхронно, все дела. На хрена только этот выпендрёж?

Санины семейники богашёвцам понравились. Да чего уж там, технари были в диком восторге. Пока Саня корячился в кабине, натягивая извлечённый из багажа запасной комбинезон, ребята подогнали авиатрап и снимали видео прямо оттуда. Зильберман в это время невозмутимо разливал на крыле борщ по тарелкам, Коста стоял рядом, поглаживая умастившегося на плече Михася, а Хренов куда-то пропал. Не иначе трёт с аэропортовским начальством, – заправка чтоб по-быстрому, потом зелёную улицу. Они ж торопятся, у них ведь международный чемпионат, водка опять же греется. Санёк, наконец, оделся, вылез на крыло и спрыгнул на бетонку. Утиравший слёзы технарь подошёл к нему.

– И куда ж этот цирк летит? Если не секрет, конечно.

– Арсеньев. Дальний Восток.

Технарь присвистнул и нахмурился.

– По идее оттуда драпать надо, а вы в самое пекло.

Мухин пожал плечами.

– Почему драпать?

– Дык говорят там со дня на день землетрясение будет ого-го. Япония вся под воду, Владик цунами накроет и вообще…

– Кто говорит?

Технарь поскрёб лысину.

– Ну, Интернет там, Одноклассники, всё такое.

Санёк хмыкнул.

– Помойка твой Интернет, понял?

– А я то что. Я ничего. Вечером смотри себя в Ютюбе, классно получился.

– Да пошел, ты.

Санёк оттолкнул технаря, с трудом сдерживаясь, чтоб не заехать козлу в морду. Но тут, блин, не его епархия, это у них Женька специалист, – первый там или второй дан. Коренастый, поджарый, с переломанным, словно горный хребет, носом, и рассечённой кастетом правой бровью. С непривычки взгляд его чёрных глаз мало кто мог выдержать. Что-то там плясало такое адское, то ли тяжёлое детдомовское детство, то ли два года десантуры. В общем, охотников это выяснить было мало.

– Гебята, кушать – позвал Зильберман.

Как там ни пыжился Сан Саныч, просидели они в Томске почти до трёх пополудни. Пока технари нашли подходящее для Яков топливо, пока все бумажки оформили. Санёк всё это время блаженно кемарил на крыле, нежась в лучах жаркого августовского солнца.

– Так! Клуб построиться!

Хренов был злой до красных ушей, поэтому среагировали все быстро, даже Зильберман, который когда надо дисциплину уважал и даже таки немножечко любил.

– Во-первых, Коста! Если твоя тварь ещё раз свалится мне за шиворот, выкину из кабины обоих. И насрать, что у твоего Михасика нет парашюта.

– Во-вторых, Зильберман со своим борщом.

Шеф подошёл к крылу, сервированному как в лучших домах Парижа.

– А что, Йося, ты взял только четыре фарфоровые тарелки и супницу? А где стулья, скатерть и фамильное серебро, Йося? Я таки спрашиваю. Это же всего двадцать килограмм. Можно было взять твой большой дубовый стол, принайтовали бы к крылу, зато кушали бы как люди.