robst - Не спеши уходить навсегда (No hurry at all)

— Милая, у тебя в запасе ещё два года. И только тогда решишь.

— Нет, мама, я не передумаю. Не люблю, когда на меня так смотрят.

Очевидно, разделявший чувства сестры Мэтт ещё крепче сжал ладонь отца.

— Папа, почему все эти люди так на нас смотрят?

Гарри не слишком понимал, как это объяснить семилетнему сыну.

— Понимаешь, они всегда на меня так смотрели. Вот почему покупками для Даниэля занимались дядя Невилл и тётя Луна. Нам в Косой аллее и шагу бы не дали ступить.

— Но папа, разве они не знают, что тыкать пальцами и шептаться грубо?

С логикой сына не поспоришь.

— Знают. Просто их это не волнует.

Возможно, Даниэль и выглядел как одиннадцатилетний Гарри Поттер, но на этом сходство заканчивалось.

Этому ребёнку никто и никогда не отказывал в любви и дружбе, и уж тем более никуда не запирал. Наоборот — его растила любящая семья, которая с огромным удовольствием путешествовала по всему свету. И пока мама с папой строили новую больницу, а потом и работали там, бабушка заправляла в школе, которую обязательно возводили рядом.

В итоге младших Поттеров в основном учили родители, бабушка и дедушка. Поэтому сейчас, стоя на железнодорожной платформе и собираясь в Хогвартс, мальчик чувствовал себя так, словно угодил в чужой мир.

На самом деле, у него уже возникло ощущение, что он совершил очень серьёзную ошибку. Да, он привык к толпам, привык, что все знают его родителей, но ЭТО? Нет, здесь он точно не сын врачей, которые строят новую больницу. Эти люди глазеют на папу с мамой словно на мировых знаменитостей. На самом деле, сейчас он действительно здорово напоминал отца в этом возрасте. Мальчик был сбит с толку и напуган — прямо как одиннадцатилетний Гарри, впервые оказавшийся на платформе девять и три четверти.

Отец обратил на это внимание, тут же передал Мэтта дедушке, а сам опустился перед своим старшим сыном на одно колено.

— Даниэль, что случилось?

Тот сначала взглянул на пару своих лучших друзей, а затем — на остальную родню.

— Папа, как ты терпел такое внимание? Откуда знал, правда ли человек твой друг? Как ты мог жить вдали от всех, кого любил?

Прежде чем ответить, глава семейства взглянул на улыбавшуюся супругу.

— Сынок, всё очень просто: все, кого я любил, были в Хогвартсе. Поверь — это стоило того, чтобы на тебя глазели и показывали пальцем.

— Папа, я не знаю, выдержу ли. Конечно, я помню все эти замечательные истории про Гриффиндор и квиддич, но только сейчас окончательно понял — до Рождества вас не увижу. И теперь не знаю, хочу ли ехать.

— Это всё, что тебя беспокоит?

— Знаешь, как только мы прошли барьер, я почувствовал себя клопом под микроскопом. Я ещё в поезд не сел, а все уже смотрят и пальцами тычут. Что же в школе будет?

— Ты же знаешь — там будут дядя Ремус и тётя Тонкс. А Тедди в этом году главный префект. Четверо девочек Уизли тоже поедут, а с ними ты уже знаком.

Даниэль вздрогнул. Похоже, последнее замечание оказалось лишним. Кажется, Джинни не только переписала таблицы квиддичных рекордов. Судя по всему, с её рождением своеобразное проклятье «Уизли — без девочек» приказало долго жить. Теперь Рон и Лаванда гордые родители аж четырёх дочерей. Дедушка и бабушка души в них не чаяли, поэтому каждый их визит в «Нору» превращался в праздник. Все четверо уже учились в Хогвартсе, и каждая была почти копией матери в соответствующем возрасте. Кстати, Рон ТРИТОНы так и не сдал. Узнав, что скоро станет отцом, он покинул школу. А из самой настоящей ямы его вытащил Гарри, передав те самые десять процентов УУУ, как и собирался. Однако близнецы решили, что братец должен их отработать, и взяли его к себе.

А когда четыре девочки родились едва ли не одна за другой, Рон превратился в самого настоящего трудоголика и теперь возглавлял филиал в Хогсмиде. И Гарри его понимал — он бы тоже постарался пореже появляться дома, где заправляли аж пять Лаванд.

Когда Поттеры видели эту четвёрку в последний раз, решая, кто будет девушкой Даниэля, две младшие подрались. А старшая уже положила глаз на крестника Гарри. Само собой, ни Тедди, ни Даниэля даже не спросили, так что те старались держаться от своих «наречённых» как можно дальше.

Тем временем последний решил не ходить вокруг да около.

— Пап, ты сильно на меня разозлишься, если я скажу, что не хочу ехать? Лучше я буду снова учиться в нашей школе.

Увидев, как три лица засветились надеждой, Гарри улыбнулся.

— А я хоть раз сильно на тебя злился?