Михаил Шторм - Золотой город

Быков посмотрел в глаза ягуару, перевел взгляд на Монику и, стараясь говорить спокойно, произнес:

– Слушай и не двигайся. Не оборачивайся. Сзади тебя ягуар. По моей команде ныряй и плыви влево. Закрой глаза, если поняла.

Моника на мгновение зажмурилась. От лица ее отхлынула кровь, и оно стало совершенно белым, но ни один мускул не дрогнул. Она умела владеть собой.

– Давай! – крикнул Быков.

Застывший мир пришел в движение. Моника окунулась с головой и, оттолкнувшись от дна, бросилась в сторону. Почти одновременно Быков и ягуар прыгнули навстречу друг другу. Зверь сделал это на полсекунды раньше и приводнился первым, подняв тучи брызг. Быков упал на него сверху, придавив пятнистую голову коленями. При этом он вцепился ягуару в уши, не позволяя тому повернуться таким образом, чтобы пустить в ход клыки.

Сам того не подозревая, Быков в прыжке задел больную лапу противника, повергнув того в болевой шок. Кроме того, ягуар не был готов к нырянию и вместо того, чтобы наполнить легкие воздухом, он выдохнул, как всегда делал перед прыжком. Когда ягуар от боли инстинктивно открыл пасть, туда хлынула вода, и с ним было покончено.

За те десять или пятнадцать секунд, что Быков провел верхом на владыке американских джунглей, он успел испытать на себе остроту его когтей и клыков, но это были лишь поверхностные царапины и укусы, не вызвавшие серьезных повреждений и сильного кровотечения. Тем не менее вода в заводи стремительно приобретала красный цвет, чего не могли не заметить ни Моника, ни ее спаситель.

– Господи! – вскричала она, когда он поднялся с обмякшей туши. – Ты весь в крови, Дима.

– Пустяки, – сказал он, осматривая себя. – Царапины.

– Нечего строить из себя героя! – заявила Моника, вскакивая на ноги.

Быков поспешно опустил глаза и перевел взгляд на захлебнувшегося зверя, медленно всплывающего со дна.

– Оденься, Моника, – попросил он. – Хватит с меня острых ощущений на сегодня.

– Я такая страшная? – кокетливо возмутилась она.

– Ты красивая, – буркнул он. – Даже слишком.

Его шорты и майка пропитались кровью.

– Идти сможешь? – поспешно спросила Моника, натягивая на себя одежду прямо в воде. – Или сбегать за индейцами, чтобы отнесли в лагерь? Нужно срочно обработать раны. Иначе начнется заражение. Зубы и когти хищников…

Быков ее уже не слушал. Все его внимание было обращено на лесную тропу, по которой они сюда пришли.

– Ты слышала? – с тревогой спросил он.

– Что? – насторожилась Моника.

– Хлопок. И крик.

– Сильвия?

Позабыв о Быкове и его кровавых ранах, Моника бросилась в сторону лагеря. Не говоря ни слова, он устремился за ней.

Картина, открывшаяся их взорам, свидетельствовала о том, что на поляне в их отсутствие произошло нечто из ряда вон выходящее. Педро лежал на земле, его голова, присыпанная землей, слабо дымилась. Шагах в трех от него сидела в нелепой позе Сильвия, неподалеку валялась открытая, но, похоже, не заряженная ракетница. Рядом стоял Леонардо с толстой палкой в руке. Увидев Быкова и Монику, он отбросил палку и вытащил из-за пояса нож.

Индеец не рискнул воспользоваться ружьем, выроненным товарищем. Во-первых, он не был уверен в том, что оно заряжено и снято с предохранителя. А стрелок из Леонардо никудышный, точнее сказать, совсем никакой. Он ни разу не держал огнестрельного оружия в руках, испытывая к нему непреодолимый инстинктивный страх. А вот пользоваться ножом умел как никто другой. Нож для него был такой же естественной и неотъемлемой частью его самого, как жало для пчелы или ядовитые зубы для змеи.

Когда Сильвии вздумалось перезарядить ракетницу, Леонардо не воспользовался ножом лишь по той причине, что не собирался ее убивать. Они с Педро затеяли нападение не для того, чтобы получить труп белой женщины. Она была нужна им живая, теплая, подвижная. Поэтому вместо того, чтобы перерезать ей горло, индеец схватил один из сучьев, заготовленных для костра, и ударил Сильвию по голове. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы она выронила пистолет.

Появление двух новых участников этой драмы повергло Леонардо в легкий ступор. Нужно было решать, что делать: ударить Сильвию еще раз, завладеть ее огненным пистолетом или все же попытать счастья с верным ножом?

Быков не дал ему времени на размышления – пришлось подчиниться инстинкту, и это было, пожалуй, самым правильным решением. Так казалось Леонардо. Когда Быков побежал к нему, он упал на колени рядом с Сильвией, схватил ее за шею и приставил к ее горлу острие ножа.