Алексей Лагутин - Последний из Первых Миров. Эпоха Тишины. Том 2

Здание цирка нельзя было назвать шатром, ведь, хоть и был он внешне на него похож, все же явно имел и стены, и, кое-где внутри, пол и потолки, а не только лишь заграждения из ткани. Названные Френтосом «натянутыми простынями», немного просевшими к полу от груза песка на себе, ткани покрывали почти все стены и навесные потолки цирка, самого высотой с пятиэтажное здание, светящегося через всю ту полупрозрачную ткань как раз изнутри и весьма ярко. С расцветкой из красных и желтых полос, в окружающей темноте оно смотрелось вовсе не как обитель безумия и тьмы, а, наоборот, как последнее прибежище света в этом уже потерявшем все свои былые краски городе, ныне поглощенном лишь лунным светом. Скинув своим окто с себя остатки грязи еще после городских веселий, пройдя по парадному входу внутрь совсем не огороженного никакими несущими конструкциями только снаружи холла цирка, Френтос еще у входа приметил впереди стоящего за деревянной стойкой местного ресепшна консьержа, также являвшегося в здании, очевидно, и билетером, и гардеробщиком. Крики немалой радостной толпы раздавались исключительно откуда-то спереди, скорее всего уже с самих трибун цирка, и помимо консьержа и Френтоса в холле уже никого не было, будто все жители города прошли мимо холла напрямую к арене.

Сам консьерж, будучи одетым в традиционный для своей профессии костюм с белыми рукавами и бардовым жилетом, выглядел как совершенно обычный человек средних лет с черными волосами и загорелой кожей, вполне свойственной дафарцам, хоть и ощущения от его вида у Френтоса были неприятными, ведь правда неприятно на его умном лице выглядела жутковатая улыбка. Стоял он как раз в гардеробе, но в нем, где стояли на деревянных опорах такие же деревянные дощечки с крючками для одежды, самой той одежды не было никакой. Это было не удивительно – Френтос и без того понимал, что для таких формальностей у тех, кто устроил все окружающее представление, просто не было времени. Они должны были всеми силами обогнать его, и поскорее занять свои места в зале. Он быстрым шагом, хоть и все еще неуверенно и взволнованно, прошел по желтоватому дощатому полу, едва заметному на фоне принесенного жителями в холл песка, стараясь уже не разглядывать свое окружение, теперь своим видом мало что для него значащее. Он уже бывал в подобных местах прежде, пусть то были и вправду шатры, и имели немалые отличия от этого уникального здания Дафарского Цирка. Ветер снаружи был слишком слаб, чтобы трепетать слабо натянутые тканевые стены уже за спиной прошедшего глубже в холл Френтоса, и позади него также не было совершенно никаких звуков. Весь свет, звук, запах свежего алоэ из горшков по бокам стен, и даже слабые вибрации воздуха, исходящие от криков толпы из зала за стенами впереди – вся активность города теперь сконцентрировалась исключительно в этом здании.

– Добро пожаловать на представление, участник номер один. – учтиво, но особенно неприятно улыбаясь, поклонился Френтосу якобы вежливый гардеробщик.

– Куда мне идти? – не меняя серьезного лица, напрямую спросил Френтос.

– Вот ключи от верхнего яруса. Это самое высокое ложе, и предназначено оно только для самых важных зрителей.

Френтос, так же быстро и резко двигая ногами, подошел к стойке, и одним секундным движением руки со звоном схватил со стола, куда секунду назад гардеробщик протянул руку, небольшую связку ключей, тут же разглядев на ее бирке надпись «для персонала», довольно неприятной мыслью отозвавшуюся в его голове. О чем он подумал, думаю, можно не говорить – его способности Синего Пламени, как и его связь с Черным Пламенем, уже давно давали о себе знать, и Френтос продолжал всеми силами эту связь отрицать. Тем более учитывая, что эти самые силы совсем недавно, буквально, проломили его другу Джерому голову.

– Бинокль? – с шуткой, но таким же серьезным лицом, спросил Френтос.

– Он вам не пригодится. – однозначно проговорил гардеробщик, так же учтиво и, якобы, дружелюбно, улыбаясь.

Пару секунд Френтос вглядывался в глаза этого человека, и буквально холодом по всему телу чувствовал теперь, насколько безжизненны они были. Вернее сказать – в них еще оставалась жизнь, но была она совершенно темной и холодной, будто стоял перед Френтосом вовсе не человек, а самая настоящая нежить, о которой он некогда слышал истории товарищей из незаконных краалий. Они также все поголовно подчинялись любой воле своего «хозяина», и так же имитировали жизнь. Пускай и никогда не выглядели настолько живыми внешне, и вовсе с хрустом дергались при движениях так, будто под контроль их некроманта попадали одни лишь кости. Гардеробщик для подобного двигался слишком плавно, и его поведение напоминало, скорее, переселение души в чужое тело, о которых Френтос не только слышал, но и однажды, в той же истории с Джеромом год назад, случайно поучавствовал.