Кирилл Вавилон - Спасти внутреннюю Японию

– Не пе-ре-ре-ре-кривляй меня, по-о-жалуй-ста. Я тебе ни-и-чего не-е-е-сделал. Пло-о-о-хо-го. – Последнее слово он сказал на выдохе, причем очень быстро. Схватился за колёса и повернулся от меня.

– Ну стой, подожди. Ладно, не обижайся.

– По-о-о-бещай, что не-е-е-е-бу-де-ешь меня оби-и-и-жать.

– Даю слово, больше никогда тебя не обижу. Извини, это было глупо. Давай я помогу тебе. – Он был очень странно одет. У меня была модная курточка, с мехом на воротнике и на рукавах, я часто прятал лицо в этот мех, потому что он был длинный и тёплый. Валентин был плохо одет, в какую-то олимпийку и замотан большим, безобразным шарфом. На голове весела розовая шапка с берёзовым бубенчиком. Штанов я не видел, потому что он был укутан в длинное покрывало, которым накрывают обычно кровати. На конце покрывала свисали красные канатики и попадали в колёса. Видимо его таз не работал, потому что он не мог нагнуться и убрать их, а его бабушка была занята разговором с моей бабушкой. Мне так было жалко их. Этот Валентин какой-то недоразвитый, эта его бабушка, такая страшная и, наверное, очень несчастная женщина. Валентин тоже какой-то несчастный. Мне стало мерзко, что я их сравнивал с собой и на этом фоне считал их лучше себя.

– Валентин, твоё имя очень глупое, длинное и неудобное. Я его упраздню. Теперь оно будет у тебя Валиком, или Валом. Какой вариант лучше?

– Ва-а-а-а…

– Короче, оба тебе подойдут. Давай я тебе помогу. Всё, готово.

– Спа-а-а-с-и-б-о. Ты кру-той. Я бы хо-о-те-л так шев-ли-ться, ка-а-а-к ты. Ты о-о-о-оч-ень ло-о-в-кий и у те-бя си-и-ильные ру-у-у-ки.

– С чего ты взял, что сильные? И почему ты так сильно заикаешься? Что с тобой?

– Ты по-однял ме-еня о-о-одной ру-укой, а вто-о-о-р-ой убра-а-а-ал оде-я-я-я-ло. Я о-о-о-чень заика-а-аюсь, потому-у-у-у-у-что во-лну-у-юсь пе-е-ред не-знакомы-ми лю-у-удь-ми.

– Ну мы же с тобой уже познакомились. Чего ты волнуешься? Ты какой-то очень странный парень. Слушай, я вот что думаю, почему бы нам не отъехать отсюда подальше и пообщаться?

– Я не-е-е-мо-гу отъеха-а-ать от ба-а-а-б-у-ушки да-а-а-ле-е-еко без спро-о-о-с-а.

– Да ну боже мой, что ж ты такой то. Ладно, хотя бы в сторонку отъедем. – Он подъехал к бабушке, что-то ей шептал на ухо и мы отъехали в сторону.

Я поднял камушек и кусок стекла от пивной бутылки. Начал царапать камнем о стекло. В стекле я увидел своё лицо на фоне солнца. Лицо было взволнованным и неестественно грубым.

– Ты так и не сказал мне, почему я тебя ни разу тут не видел. Хотя бы раз я же мог тебя увидеть?

– Я бы-ы-ыл все-е-егда ту-у-ут, но мне не ра-азре-ша-а-ал-и вы-ы-ы-хо-о-о-ди-и-ить.

– Правда? Это твой первый день?

– П-п-п-о-ч-ти.

– Ух ты! Скажи, ты видел девочку тут. Она вот такого роста примерно, у неё такие вот волосы белые вьются вот так, кончики заворачиваются.

– Не-е-ет.

– Слушай, Валдос, ты какой-то совсем неполезный. Дай за бубенчик потрогаю? Ладно, шучу. Смотри, она вот в курточке розовой такой ходит и её Надей звать. Это всё, что я знаю. Она живёт, наверное, или в этом доме, или вот в этом доме.

– А! Знаю. Это На-а-адя, моя со-о-о-с-е-е-едка. Напротив живе-е-т.

– Валентин. Мы уходим домой, маши мальчику ручкой. – И она потянула его за собой, что он даже не успел ничего сказать. Я был так ошарашен этим, что какое-то время молча простоял (ха-ха), просидел в коляске и смотрел, как они медленно отдаляются. Позже я решил крикнуть, чтобы доехать и узнать о Наде, но понял, что уже далеко и я буду выглядеть дураком. Я молчал, а они уходили. Вот теперь они ушли. Солнце зашло за широкоплечие тучи, поднялся ветер, полуголый тополь раскачивался над моей головой, меня пронзило холодом, я засунул голову в воротник и покатил свою коляску к дому. Бабушка пошла за мной.

Как только я переступил… хм, точнее, переехал порог дома, зазвенел наш телефон. Я подъехал к стене, снял трубку:

– Мишуня, это дедушка. Как дела?

– Нормально, дедушка. Пришёл с прогулки.

– Ты делал, о чем я тебе говорил?

– О чем? Нет.

– Миша, я сейчас приеду.

– Дедушка, о чем? Дедушка! – На том конце лишь короткие гудки.

Через час дедушка ввалился в мой дом с грудой каких-то мешков. Он разложил в моей комнате пакеты. На моём полу красовались какие-то железяки, гантели и прочее приспособление. Я был в полнейшем недоумении.

– Дедушка, что происходит?

– Миша, ты хочешь быть слабаком? Скажи мне, ты хочешь всю жизнь прогнить, – он обернулся по сторонам, посмотрел на стопки моих книг и журналов, – вокруг груды этой макулатуры!? – Я увидел, как жилы на его шее вздувались, а лицо краснело. Он принимал форму рыбы-ежа, которая, казалось бы, вот-вот лопнет. Я молча сидел в своём кресле возле окна, опершись о быльце своего кресла, и спокойно смотрел на него без эмоций.