Алиса Альта - A.S.Y.L.U.M - Дети Сатурна

В тот момент она с уверенностью осознала, что должна быть там, и в её голове ясно отпечатался маршрут: какой билет купить, на какой станции выйти. Но зачем?.. И не играл ли с ней коварный котяра в какие-то демонические игры?

С момента её встречи с Барсиком прошло всего лишь несколько месяцев, но сейчас Насте казалось, будто это было в прошлой жизни, параллельной реальности, которая растворяется и исчезает из её сознания, будто сахар в горячем чёрном чае.

– А я тебе какой совет дам на будущее, – внушительно сказала соседка, зачем-то взяв девушку за руку. – Ты просто смирись и делай то, что велят тебе линии судьбы. Не бунтуй. Бунт – дело неблагодарное, ни к чему хорошему он никогда не приводит. Нужно тихо сидеть, как мышка, лишних вопросов не задавать. А потом какая удачная возможность мимо проплывёт – ты её хвать! И утащила в норку.

– Удачные возможности никогда не плывут в руки тем, кто сидит на берегу, – осуждающе ответила Касьянова. – У вашей мышки атрофируются конечности от долгого ожидания. К тому же, вы лишаете её шанса научиться плавать. Она всё упустит, когда подвернётся счастливый шанс. Прыгнет в воду да потонет… Ей нужно барахтаться где-то посередине реки, а ещё лучше – соорудить плот и плыть по течению.

– Ну, если кому-то нравится тратить на это свою жизнь, – продолжила женщина, в чьём голосе вновь появились инквизиторские нотки, – я мешать не буду.

В сознание то и дело непрошенными гостями вторгались новые картинки, скреблись у порога, стучались в окошко. Какой-то замок, затерянный в сумрачных лесах; бескрайняя снежная пустыня; шумный город, похожий на ощущениям на Нью-Йорк… Природу этих образов девушка никак не могла понять, но они были так ярки и остры, что пугали её.

– … но тебе на месте не сидится, я же вижу, – выдернула её из задумчивости соседка. – Такого рода люди вечно суют нос туда, куда не просят. Вот племянничек у меня такой был… по крышам прыгал, на стройках шастал, расследования пытался делать всякие. Так и его прибили однажды. Бандиты.

– Если лезешь в какое-то опасное место, где тебе совсем не рады, главное – не бояться. Эмоции должны быть под контролем. Нельзя колебаться и терять веру. Ни на минуту! Как только дал слабину, усомнился в себе – всё, считай, пропал, – с лёгкой улыбкой успокоила её Настя.

– Так а зачем лезть-то? – продолжала удивляться женщина. – Чего вам всем хватает?

Внезапно глаза собеседницы стали как будто стеклянными. Можно было подумать, что женщина умерла, но нет: она дышала спокойно и ровно, лишь тело её оцепенело, рот был чуть приоткрыт, а взгляд неподвижно застыл, устремившись вверх.

Всю дорогу Касьянова чувствовала жжение в левом предплечье, нараставшее с каждым часом; последние полчаса жгло невыносимо, а сейчас боль стала такой остроты, словно в руку одновременно впилась тысяча иголок.

Настя закатала рукав и с удивлением принялась рассматривать странные символы, проступившие на коже, точно от руки невидимого татуировщика. Это был чёрный треугольник, у вершины которого была проведена длинная линия. Вверху и слева располагался белый круг в тёмно-синем контуре, доминировавший над композицией, словно всевидящее око.

Поезд резко затормозил, и у девушки будто щёлкнул переключатель в голове; она чётко осознала, что должна выйти прямо здесь и сейчас. Стянув с верхней полки рюкзак, Настя двинулась к выходу. Зрелище было жутковатое: создавалось ощущение, словно в вагон пустили усыпляющий газ. Люди застыли в тех же позах, что и рыжая соседка, их глаза были такими же пустыми и стеклянными. На секунду Касьяновой почудилась, что она находится на съёмочной площадке, усеянной манекенами разных возрастов. Это безмолвная массовка пугала её. Внутреннее чувство говорило, что нужно бежать отсюда как можно быстрее, иначе будет слишком поздно.

Лишь спрыгнув на землю, брюнетка ощутила некоторое облегчение. Она смотрела вслед удаляющему поезду с некоторой ностальгией; под тот же мерный стук колёс, в её жизни открывалась новая, бурлящая глава.

До горизонта, насколько хватало глаз, расстилался огромный ромашковый океан. Касьянова даже не успела отрефлексировать, откуда взялась такая кладезь цветов здесь, в сентябре, в северо-западном диком краю. Девушка смутно выдвинулась вверх по едва проступавшей тропинке, ощущая себя Моисеем, перед которым расступились воды Красного моря. Цветы обволакивали, убаюкивали, напевали ей; они тревожно трепыхались на ветру, склоняя к девушке игривые головки, и ласково погружали в свои волны, как бы стремясь уцепиться, задержать, ухватить Настю, а то и на дно утащить. В воздухе разливался медовый запах, действовавший на Касьянову совершенно удушающе. На миг ромашки запрыгали перед глазами ошалевшим калейдоскопом, у девушки закружилась голова; от аромата мёда клонило в сон, и Насте показалось, что если она сейчас упадёт, то уже никогда не проснётся. Странница рванула вперёд изо всех сил; быстрый бег остудил голову и вернул трезвость мыслям.